Стихотворения

Земля и зенит

1962—1965

«Итак, с рождения вошло…»

Итак, с рождения вошло —Мир в ощущении расколот:От тела матери — тепло,От рук отца — бездомный холод.Кричу, не помнящий себя,Меж двух начал, сурово слитых.Что ж, разворачивай, судьба,Новорожденной жизни свиток!И прежде всех земных заботТы выставь письмена косыеСвоей рукой корявой — годИ имя родины — Россия.1963

«Сенокосный долгий день…»

Сенокосный долгий день,Травяное бездорожье.

Здесь копён живая теньПрипадаетК их подножью.Все в движенье —Все быстрейХодят косы полукругом.Голос матери моейМне послышался над лугом.В полдень,Пышущий, как печь,Мать идетСквозь терн колючий,А над нею —Из-за плеч —Тихо выклубилась туча.Воздух двинулся — и вдругЛуг покрылоЗыбью сизой,Только ласточки вокругСвищут —Низом, низом, низом.Мать,В томительных лучах

Перед тучейЧерной, чернойВижу,Как кровоточатРуки, ссаженные терном.Мать,Невидимый потокГорней силою заверчен, —С головыСорвет платок,А с копён моих —Овершья.Но под шумом дождевым,По коленоВ душном сенеЯ стою, как под твоимЛасковым благословеньем.1968

«Когда созреет срок беды всесветной…»

4.00 22 июня 1941

Когда созреет срок беды всесветной,

Как он трагичен, тот рубежный час,Который светит радостью последней,Слепя собой, неискушенных, нас.Он как ребенок, что дополз до краяНеизмеримой бездны на пути,—Через минуту, руки простирая,Мы кинемся, но нам уж не спасти…И весь он — крик, для душ не бесполезный,И весь очерчен кровью и огнем,Чтоб перед новой гибельною безднойМы искушенно помнили о нем.

«Тревога военного лета…»

Тревога военного летаОпять подступает к глазам —Шинельная серость рассвета,В осколочной оспе вокзал.Спешат санитары с разгрузкой.По белому красным — кресты.Носилки пугающе узки,А простыни смертно чисты.До жути короткое телоС тупыми обрубками рук

Глядит из бинтов онемелоНа детский глазастый испуг.Кладут и кладут их рядами,Сквозных от бескровья людей.Прими этот облик страданьяМальчишеской жизнью твоей.Забудь про Светлова с Багрицким,Постигнув значенье креста,Романтику боя и рискаВ себе заглуши навсегда!Душа, ты так трудно боролась…И снова рвалась на вокзал,Где поезда воинский голосВ далекое зарево звал.Не пряча от гневных сполоховСведенного болью лица,Во всем открывалась эпохаНам — детям ее — до конца.Те дни, как заветы, в нас живы.И строгой не тронут душиНи правды крикливой надрывы,Ни пыл барабанящей лжи.

Рубиновый перстень