Стихотворения

Заняться как будто и нечем,Вот лестницу он смастерил.Ведь жизнь оставляет под вечерНемного желаний и сил.И тихо — ступень за ступенью —Он стал подниматься туда,Где пенье, морозное пеньеНад крышей несли провода.А все, что отринуто, глухоЗамкнули четыре стены.Там, как изваянья недуга, —Подушка и ком простыни.И встал он — высоко, высоко —Не краткий закат подстеречь,А холод незримого токаУ самых почувствовать плеч.Увидеть в каком-то наитье(Как будто провел их не сам)Вот эти смертельные нити,Ведущие к первым огням.

Ну что же, теперь не в обиде:В порыве желаний простыхОгни на поверке увиделИ что осветил он — постиг.Но старое сердце дивилось:И в счастье есть горький удел —И выше бывать приходилось,А что-то навек проглядел.

Во имя твое

1968—1972

«Опять мучительно возник…»

Но лишь божественный глагол…

А. ПушкинОпять мучительно возникПередо мною мой двойник.Сперва живет, как люди:Окончив день, в преддверье снаЛистает книгу, но онаВ нем прежнего не будит.

Уж все разбужено давноИ, суетою стеснено,Уснуло вновь — как насмерть.Чего хотелось? Что сбылось?Лежит двойник мой — руки врозь,Бессильем как бы распят.Но вот он медленно встает —И тот как будто и не тот:Во взгляде — чувство дали,Когда сегодня одного,Как обреченного, егоНа исповедь позвали.И сделав шаг в своем углуК исповедальному столу,Прикрыл он дверь покрепче,И сам он думает едва ль,Что вдруг услышат близь и дальТо, что сейчас он шепчет.

«Нет, лучше б ни теперь, ни впредь…»

Нет, лучше б ни теперь, ни впредь

В безрадостную поруТак близко, близко не смотретьВ твой зрак, ночная прорубь.Холодный, черный, неживой…Я знал глаза такие:Они глядят, но ни однойЗвезды в них ночь не кинет.Но вот губами я приникИз проруби напиться —И чую, чую, как родникКо мне со дна стремится.И задышало в глубине,И влажно губ коснулось,И ты, уснувшая во мне,От холода проснулась.

«Померк закат, угасла нежность…»

Померк закат, угасла нежность,И в холодеющем покое,Чужим участием утешась,Ты отошла — нас стало двое.

Ах, как ты верила участью!Тебе вины любая малостьНеразделимой на две частиИ не всегда твоей казалась.Я оглянулся и увидел,Как бы внесенные с мороза,Твоей неправедной обидыТакие праведные слезы.И вызрел приступ жажды грубой —На все обрушить радость злую,Таили дрожь презренья губы,Как смертный трепет поцелуя.Но отрезвляющая воляВзметнула душу круче, выше, —Там нет сочувствия для боли,Там только правда тяжко дышит.Уже — заря. В заботе раннейВнизу уверенно стучатся.Я не открою. Спи, страданье.Не разбуди его, участье.