Посмотришь на небо: такая синева! И радостно глядеть на золотое поле! А Пров Кузьмич, кулак, сварился: "Жив едва!.. Трещит — без хмелю — голова! Да как ей не трещать?.. О господи, доколе!.. Видала? — Пров пристал к жене. — Что шефы делают?.. Для мужиков? Не, не! На этот раз у них подходец… к "женской доле": "Мы женщину хотим раскрепостить вполне! Довольно, говорят, ей жить по старине: В двойных цепях, в двойной неволе! Трудна работа, но… рабочий класс упрям! Мы перво-наперво поможем матерям, Начнем с главнейшего покуда!" И вот из города недели две назад Сюда явилася какая-то паскуда, Арендовала дом Михеевский и сад. Теперь в дому — всего: игрушки, и посуда, И умывальнички — всё шефские дары Для деревенской детворы. Подумай: сопляку и кукла и лошадка, — Заплачет — пряничек дадут. На доме вывеска, что, дескать, "_ясли_" тут И "_детская площадка_". Для деревенских баб-дурех, Для Глашек, Машек да Матрех, Теперь — лафа: весь день на полевой работе Уж не метаться им в двойной, тройной заботе: Тут дело, жаркая пора, А рядом просит есть и хнычет детвора, И пес — не догляди — забрался детям в миску. Теперь же — "ясли", детский рай! Матрехе горя нет: знай, поле убирай! Нет ни хлопот былых, ни риску. За детворой надзор и ласковый уход. Да, шефы — что сказать? — смекалистый народ, На бабьей струночке играют самой слабой: Ведь бабьи думки все о ком? О детях!.. Ну, так вот… Ах, мать, не дураком Подмечено: сумей поладить только с бабой, Так после в пять минут поладишь с мужиком!"