Командир наш поднялся уже, отдышался к рассвету,он сидит и ругает«тигра» этого, дождик этот, Германию эту,и войну поминает.А радист не выходит из танка, он связался с бригадой,мы мотор запросили.А пока… «Это что за поместье?» — «Обследовать надо,так сидеть мы не в силе».— «Разрешите?» — «Идите». — «Узнаем мы, что за поместье…»Жалко, что командир приказал мне остаться на месте.
3
Дождь осекся внезапно.«Идут», — доложил я с обидой.Командир не ответил.Он туда же глядит. «Кто третий, не нашего вида?»Я сказал: «Кто же третий?Видно, где-нибудь тоже, как наша, застряла машина».— «Да, бывает со всеми».— «Или просто отставший нечаянно наш пехотинец».— «Штатский». — «Немец?..» — «Разрешите?» — «Докладывай».— «Мы осмотрели снаружи», —начал было механик,штатский вдруг подшагнул торопливо и тут женас приветствует «хайлем».И бумагу сует командиру, и бормочет, бормочет…«Замолчи, да постой ты!..»— «Немцы там, много их. Только смирные очень.Приблизительно — с роту.Этот вот подбежал, дал бумагу, свое тараторит,вот бумага — прочтите.Может, правда — цивильный какой, водовоз или дворник,звездочет иль учитель?»Командир согласился: «Давайте, что же там, разберусь я».Вижу я — на странице,наверху, над строкой, нарисованы куры и гуси,сбоку — колос пшеницы.Немец бледный, стоит в ожиданье, не стоится на месте,руки за спину спрятал…«Это грамота за успехи в хозяйстве поместья,куровод он, ребята».