Околдованная его дудой,Очарованная песней-басней(Он назвал тебя звездой!),Ты, забыв, что он сатир седой,Ошибиться не могла прекрасней!А обнять себя ты не далаИ его ручищу отвела,Несмотря на нежность песни прежней,Истина была (ты поняла!)Злее всякой лжи и безнадежней!Но недолго, злейшая из злых,Эта истина торжествовала в мире:Дикий хрип дуды его затих…А певцы уже гремят на лиреВновь и вновь да всё о вас двоих —Лишь о нимфе песнь да о сатире!
А кому какое делоДо оставшихся здесь книг,Изваяний и полотен,Хоть у всех душа и тело,И неповторимый ликСтрашен, дик, жемчужно-потенОт желанья стать понятным,Исказив свои черты!О, желанье стать понятным,Не становишься ли тыЧем-то вовсе и обратным!
Из мираОблачныхСтраниц,Разрозненных Двадцатым веком,Одна из прилетевших птицВдруг обернулась человекомИ там, где лунное ведроУшло в небесные чернила,Свое летучее пероО серп Венеры очинила:"Всё станет на свои места,Уход твой назовут утратойВ год от рождения ХристаДве тысячи девятьсот пятый,А до тех пор доволен будьИ безмятежностью забвенья,Ложась своей же гордой теньюНа собственный свой торный путь!""А! Предрекать одно и то жМы любим: лишь в Грядущем славаА вдруг придет скорей, чем ждешь,Своя удача, величава!.."Но с валуна вспорхнул он вдруг,Как будто вовсе обессилелНе я, а мой пернатый друг,Которому я опостылел!
Такое иногда бросишь,Что и не разберет никто,Если даже и сам ты попросишь,А лет через стоГлядишь — совершенно понятныйРассказ это был или стих,И тут не пойдешь на попятный,Если ты автор их!
Кто нынче читает Парни́[494]?Покажите мне,Где эти пушкинообразные па́рни?Неужели это ониПатрулируют парамиНа фестивале?Я встречал атеистку, которая уверяла,Что католики — не христиане,А вы еще что-то толкуете о Шатобриане[495]И слышал об экономисте,Который об Адаме Смите[496]Знал из "Евгения Онегина".О, покажите его мне немедленно!Все путиНа Парнас так извилисты и каменисты.