И мох и треск в гербах седых,Но пышны первенцы слепые,А ветер отпевает ихЗернохранилища пустые.Еще в барьерах скакуныИ крейсера и танки в тучахВерны им, и под вой зурныИм пляшет негр и вою учит.Но лжет жена, и стар лакей,Но книги, погреба и латы,И новый Цезарь налегкеУже под выведенной датой.Средь лома молний молньям всемОни не верят и смеются,Что чайки, рея в высоте,Вдруг флотом смерти обернутся.1920
6. ЛИСТОПАД
Нечаянный ветер забыт — пропал.Когда в листопад наилучшийОднажды плясала деревьев толпаХорошие были там сучья,С такою корой, с таким завитком,Что им позавидует мистик,А рядом плясали, за комом ком,Оттенков неведомых листья.Так разнобумажно среди дачКружились между акаций,Как будто бы в долг без отдачиШвырял банкир ассигнации.Был спор за ветер и за лунуУ них — и всё вертелось,Но я завоевывал лишь одну —Мне тоже плясать хотелось.Времена ушли. Среди леса тишь,Ветер иной — не звончатый,Но ты со мной — ты сидишь,И наши споры не кончены.То весела, то печальна ты,Я переменчив вечно,Мы жизнь покупаем не на фунтыИ не в пилюлях аптечных.Кто, не борясь и не состязаясь,Одну лишь робость усвоил,Тот не игрок, а досадный заяц,—Загнать его — дело пустое.Когда же за нами в лесу густомПускают собак в погоню,Мы тоже кусаться умеем — притомКусаться с оттенком иронии.Так пусть непогодами быт омыт —Сердца поставим отвесней.А если деревья не пляшут — мыСегодня им спляшем песней.1925
7. КОГДА РАЗВОДЯТ МОСТЫ
Фонарь взошел над балок перестуком,Он две стены с собою уволок,И между них легко, как поплавок,Упала пропасть, полная разлуки.Прохожий встал на сонной высоте,И, памятников позы отвергая,По-своему он грелся и кряхтел,Полет стены уныло озирая.Конторщика глаза, чернейНочных дежурств, метали в реку перья,Чернильницы граненой холодней,Стекло реки в уме текло с похмелья.В очах извозчика овесШумел, произрастая,Волна чесалася о мост,Как лошадь перед сном простая.Свисток милицейского помнил немало:Забор зубов и губ тепло.Он сам служил ремесленным сигналом,Разводка ж моста — тоже ремесло.Он сторожил порядка хоровод —Желтела женщина лисицей,Чтобы над пеной валких водСвоею ценностью гордиться.И беспризорный, закрывая ухоВоротника подобьем, осязал,Что не река, а хлебная краюха —Засохшая — царапает глаза.Тогда и я взглянул издалекаНа неба дымную овчину —Там разводили облакаВторую ночи половину.Роптали граждане — и в жар,В живую роспись горизонтаЯ записал их, как товар,—Товар, к несчастью, полусонный.1926