Стихотворения и поэмы

Муаровый снег тротуарах завивается,Как волосы височках чиновника.Девушка из флигеля косого глазами китайцаПод тяжестью тишины!Девушка, перешагнувшая сны!Ты ищешь любовника?!Не стоит! Он будет шептать: останься!Любовью пригладит души нспокорственный клок,И неумело, как за сценой изображают потокНа киносеансе,Будет притворяться, страдает от вторникаВ гамаке убаюканных грез.Разве не знаешь: любовник — побитый пес,Которому не надо намордника.Наивная! Песок на арсис,Как любовь, для того, чтоб его топтать.

Я не любовник, конечно, я поэт тихий, как мать.Безнадежный, как неврастеник в мягких тисках мигрени!Но еще знаю, что когда сквозь окна курица.А за нею целый выводок пятен проспешит.Тогда, как черепами,СердцамиИграет улица,А с левой стороны у всех девушек особенно заболит.И все, даже комиссары, заговорят про ДантаИ Беатриче, покрытых занавеской веков.Верь! Весь звон курантовТолько треск перебитых горшков.И теперь я помню, что и я когда-тоУносил от молодости светлые волосы черном пиджаке.И бесстыдному красному закатуШептал о моей тоске.А ты все-таки ищешь молодого любовника,

Красивого, статного ищешь с разбега,Тротуарами, где пряди снегаЗавиваются височками чиновника!Ну что же! Ищи!Свищи!Сквозь барабаны мороза и вьюги,Сквозь брошенный игривым снежком плач.На нежных скрипках твоих грудей упругихЗаиграет какой-нибудь скрипач.

Октябрь 1915

Содержание плюс горечь

Послушай! Нельзя же такой безнадежно суровой,Неласковой!Я под этим взглядом, как рабочий на стройке новой,Которому: протаскивай!А мне не протащить печаль сквозь зрачок.

Счастье, как мальчикС пальчик,С вершок.Милая! Ведь навзрыд истомилась ты;Ну, так оторвиЛоскуток милостиОт шуршащего платья любви!Ведь даже городовойПриласкал кошку, к его сапогам пахучимПритулившуюся от вьюги ночной,А мы зрачки свои дразним и мучим.Где-то масленица широкой волнойЗатопила засохший постИ кометный хвостСметает метлойС небесного стола крошки скудных звезд.Хоть один поцелуй.

Исподтишечной украдкой.Так внезапится солнце сквозь серенький день.Пойми:За спокойным лицом, непрозрачной облаткой,Горький хинин тоски!Я жду, когда рот поцелуем завишнитсяИ из него косточкой поцелуя выскочит стон,А рассветного неба пятишницаУже радужно значит сто.Неужели же вечно радости объедкиНавсегда ль это всюдное «бы»?И на улицах Москвы, как в огромной рулеткеМое сердце лишь шарик в руках искусных судьбы.И ждать, пока крупье, одетый в черное и серебро,Как лакей иль как смерть, всё равно быть может,На кладбищенское зероЭтот красненький шарик положит!

Октябрь 1915