Читаем Стихотворения и поэмы полностью

В обвязанной веревкой переулков столице,В столице,Покрытой серой оберткой снегов,Копошатся ночные лицаЧерным храпом карет и шагов.На страницахУлиц, переплетенных в каменные зданьяКак названье,Золотели буквы окна,Вы тихо расслышали смешное рыданьеМутной души, просветлевшей до дна.…Не верила ни словам, ни метроному сердца,Этой скомканной белке, отданной колесу!..— Не верится?!В хрупкой раковине женщины всего шума радости не унесу!Конечно, нелепо, что песчаные отмелиВашей души истормошил ураган,Который нечаянно
СлучайноПоднялиЗаморозки чужих и северных стран.Июльская женщина, одетая январкой!На лице монограммой глаза блестят.Пусть подъезд нам будет триумфальной аркой,А звоном колоколов зазвеневший взгляд!В темноте колибри папиросы,После января перед июлем нужна вера в май!Бессильно свисло острие вопроса…Прощай, Удалившаяся.

Февраль 1915

Принцип пересекающихся образов

Это я набросал вам тысячиСлов нежных, как пушистые ковры на тахтах,И жду пока сумрак высечетВаш силуэт на этих коврах.Я жду. Ждет и мрак. Мне смеется.
Это я. Только я. И лишьМое сердце бьется,Юлит и бьется,В мышеловке ребер красная мышь.Ах, из пены каких-то звонков и материй,В засевающих волнах лифта невдруг,Чу! взлетели в сквозняк распахнуться двери,Надушить вашим смехом порог и вокруг.Это я протянул к вам руки большие,Мои длинные руки впередИ вперед,Как вековыеВеки Вия,Как копьеСвоеДон-Кихот.Вы качнулись и волосы ржавые двинутьсяНе сумели, застыв, измедузив анфас.
Пусть другим это пробило только одиннадцать,Для меня командором шагает двенадцатый час.Разве берег и буря? Уж не слышу ли гром я?Не косою ли молний скошена ночь?Подкатываются волны, как к горлу комья,Нагибается профиль меня изнемочь.Это с бедер купальщиц или с окон стекает?И что это? Дождь? Иль вода? А сквозь мехЭтой тьмы две строки ваших губ выступают,И рифмой коварной картавый ваш смех.Этот смех, как духи слишком пряные, льется,Он с тахты. Из-за штор. От ковров. И из ниш.А сердце бьется,Юлит и бьется,В мышеловке ребер умирает мышь.

Сентябрь 1917

Небоскреб образов минус спряженье

Свора слез в подворотне глотки
За икры минут проходящий часСердце без боли — парень без походки,В пепельницу платка окурки глаз.Долго плюс дольше.Фокстерьеру сердцаКружиться, юлиться, вертеться.Волгою мокрый платокВ чайнике сердца кипяток.Доменною печью улыбки 140 по ЦельсиюОбжигать кирпичи моих щек.Мимо перрона шаблона по рельсеПаровоз голоса с вагонами строк.Сквозь обруч рта, сквозь красное О онКрасный клоунЯзык раннийТост.В небес голубом стаканеГонококки звезд.
Перейти на страницу:

Все книги серии Новая библиотека поэта

Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В. Высоцким и Б. Окуджавой преобразивший «городской романс» в новый жанр высокой поэзии. В подавляющем большинстве случаев в издании приняты в расчет только печатные источники произведений Галича, что отвечает принципиальной установке на то, чтобы представить читателю именно поэта, а не «барда».

Александр Аркадьевич Галич , Василий Павлович Бетаки

Поэзия

Похожие книги

Илиада
Илиада

М. Л. Гаспаров так определил значение перевода «Илиады» Вересаева: «Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи».

Гомер , Гомер , Иосиф Эксетерский

Приключения / Поэзия / Античная литература / Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Стихи и поэзия / Древние книги / История