Стихотворения и поэмы

"Кому останутся Колдобины и пни …"^{651}

Кому останутся

Колдобины и пни,

Когда не станет нас?

Тому,

Кому останутся одни

Пленительные праздничные дни,

И блюз

^[491]

, и джаз.

Кому останутся шальные вечера

И лунной ночи месяц-голова?

Тому, кому забыть давным-давно пора

На кой-то черт созвучные слова.

Кому останутся торцы, дворцы,

Зубцы бойниц, прославленных в былом?

Кому достанутся терновые венцы,

А то и шелест лавров над челом?

Кому останутся и лавры и костры,

Кому достанется весь этот ад и рай

И этот и соседние миры?

Тебе, дитя! Что хочешь выбирай!

(1979)

Оглядываясь на былое^{652}

Оглядываясь на былое,

Мать я увидел и отца

И оперенною стрелою

Пронизанные сердца.

Оглядываясь на былое,

На сонный дом, на лунный сад,

Я вижу племя пожилое,

Оглядывающееся назад.

Я вижу хладною пилою

Распиленные на дрова,

Оглядывающиеся на былое

Классические дерева.

Оглядываясь на былое

В равнинах безголовых пней,

Я вижу ставшие золою

И пеплом стружки прошлых дней.

Но столько зноя в этом слое.

Где кенарь, соловей и чиж,

Что, в пепел глядя на былое,

Грядущее ты различишь!

(1979)

"Я думаю, Что на Земле…"^{653}

Я думаю,

Что на Земле,

В ее пыли, в ее золе,

Книг много больше, чем людей,

И это что-нибудь да значит…

Над безднами библиотек

Они как маяки маячат,

Стоят как стражи на часах.

Такой уж нынче, видно, век:

Книг больше, чем озер и рек,

Книг больше, чем грибов в лесах,

И разве только в небесах,

Где солнце тусклое маячит,

Заезд все-таки не меньше книг

И в переплетах и без них —

И это что-нибудь да значит!

(1979)

Поля у дороги^{654}

Поезд

Мчался и мчался,

Так что вовсе не виделось даже,

Чей пейзаж отличался

От какого иного пейзажа.

Пастухи

И пастушки

Читали журналы и книжки,

И в любой деревушке

В астронавтов играли мальчишки.

Через

Радужный воздух

Привлекал удивленных пилотов

Залетевших в наш мир звездолетов

Небосвод в кинозвездах.

И в гостиничном холле

Гостили певцы, напевая,

И ржала в чистом поле

Лошадка живая.

Это всё

Было летом,

В конце его самом (я точен!),

Но когда-то мечтал я об этом

Как о будущем, близком не очень.

(1979)

"Ты пишешь так мелко о том, что прошло…"^{655}

Ты пишешь так мелко о том, что прошло,

Что даже сквозь выпуклое стекло

Твоих не рассмотришь идей,

Как будто бы след от пера и чернил

Кишит миллионами всяких бацилл,

А вовсе не делом людей.

А я всё крупней и крупнее пишу,

Как будто бы сам и себя отношу

И тех, с кем бывал я знаком,

К гигантам: уж так всё я вижу кругом!

А кто дальнозорок и кто близорук —

Пускай установят потом!

(1972), (1980)

"И вдруг Затихли Лир бряцанья…"^{656}

И вдруг

Затихли

Лир бряцанья

И самопишущие перья.

"Ты кто?

Не Дух ли Отрицанья?

А может быть, и Дух Безверья?

Прочь! Отвяжись! Прими гоненья!

Усвой запрет сюда соваться!"

А он в ответ:

"Я — Дух Сомненья,

Но можешь ты не сомневаться,

Что никому не воспрещаюсь

И никому я не навязан!"

Так он воззвал. И, не смущаясь,

В одно мгновенье скрылся с глаз он,

Как дьявольское наважденье,

Дух Отрицанья с мглистым ликом,

Но с чистым Духом Утвержденья

Почти близнец,

Коль не двойник он!

(1980)

"На прозу навалился я, кляня…"^{657}

На прозу навалился я, кляня

Ее невероятное упорство.

Стихи же, будто позади меня,

Стоят и смотрят на единоборство.

Они ничем не могут мне помочь,

Но с ними и во сне и наяву я

Содружествовать буду день и ночь,

Над прозою победу торжествуя!

(1980)

"Ну, вот И снова я в унынье…"^{658}

Ну, вот

И снова я в унынье

И снова на себя грешу,

Что затерялся как в пустыне,

Где ничего не воскрешу.

Слова куда-то улетели,

И, если реют вдалеке,

От них я вижу только тени,

Мелькающие на песке.

Я перелистывал поэмы,

Как будто их писал не я…

Вот так и улетаем все мы

В неведомые края,

Где, сказанные, не годятся

Для повторения слова

И только новые родятся —

Лишь в этом сущность мастерства.

(1980)

Знаки препинания^{659}

Я старых записей густую вязь

Перебираю в грустном удивленье,

Своей неаккуратности дивясь.

Но так писал я вовсе не из лени,

А, говорю без ложного стыда,

Что отроду не знал я этих правил,

И там, где это надо, никогда

Я знаков препинания не ставил.

Не соблюдал ни точки с запятой,

Ни просто запятых, ни многоточий,

А всё подряд лепил я, как простой

Необразованный чернорабочий,

Ошибки делая то тут, то там.

Ну, ладно, напишу воспоминанья,

И в них-то уж расставлю по местам,

Как следует, все знаки препинанья!

И вот пишу, и мечется рука

По запятыми полному листочку,

Но всё же сил достаточно пока,

Чтоб не поставить там, где должно, точку,

Подобную

Могильному

Цветочку!

(1980)

"Есть поэмы, не закончены…"^{660}

Есть поэмы, не закончены

Сорок лет и пятьдесят,

Будто, немы, колокольчики

Нерасцветшие висят,

Всё-то что-то ожидающе

И ничуть не увядающе,

На упругих стебельках,

Будто в будущих веках.

Значит, это не беда еще,

Если есть перо в руках!

(1980)

"О, литература Осьмнадцатого столетья…"^{661}

О, литература Осьмнадцатого столетья,

Будто она существует без меня — что за вздор,—