Стихотворения и поэмы

Остающиеся годы.

Так волнуют, оживая,

Отошедшие невзгоды…

Что же, их я не скрываю —

Я всегда хотел свободы!

"Кто Сроду Сочинял за одой оду…"^{675}

Кто

Сроду

Сочинял за одой оду,

Кто годы погружался в переводы,

Кто замыкался в эпос, точно в крепость,

А кто срывался в прозу, будто в пропасть!

Но с более обрывистого брега

Я без оглядки со всего разбега

Всегда кидался в лирику, как в реку,

И плыл, и плыл по этому потоку,

Как будто с грустью уносимый к устью,

А все-таки добрался до истока,

Наперекор плывя —

Навстречу Веку!

Королевна^{676}

Как королевна,

Спать ложась, корону

Снимает сонно и на коврик рядом ставит,

Вот так же и надменная осина

В траву роняет яркие листочки

Своей закатом озаренной кроны

В осенний вечер,

И кричат вороны

Вокруг Ея Высочества осины.

"Разрешаю одиночеству…"^{677}

Разрешаю одиночеству

Рано утром приходить, будить,

Называть по имени и отчеству,

Комнаты в порядок приводить.

Как откажешь одиночеству

Быть моим секретарем!

"День настал! Осуществим пророчества,

Деловую почту разберем!

А теперь уйди!"

Но одиночество

Мне в ответ: "А если я уйду,

И тебе остаться не захочется?"

— "Нет! Свою любимую я жду!

Провожать я не люблю. А встречею

Дорожу я ныне только с Ней

И Ее, недалеко ушедшую,

Вижу всё яснее и ясней!"

"Зачем тайник?.."^{678}

Зачем тайник?

При чем тайник?

Нет, не по тайникам рассовано

Всё множество картин и книг,

А люди в большинстве своем

И знать не знают, что о них

Написано и нарисовано.

Нам некогда! Мы устаем,

Внимаем только песнопеньицам,

Напетым в славу нам и в честь!

А книги не подобны пленницам,

Да только некогда прочесть!

"Я покупал газеты и журналы…"^{679}

Я покупал газеты и журналы

И накупил их целый килограмм,

Чтоб не забыть и чтобы ты узнала,

В чем смысл стихов, статей и телеграмм,

И как кого порою величают,

И как кого порой разоблачают,

И как кого еще не замечают

До неких пор!

"Увы, отнюдь не вся Вселенная…"^{680}

Увы, отнюдь не вся Вселенная

Приятным запахом охвачена,

Преобладает нечто тленное,

На изгниванье предназначено.

Не корчи из себя наивника,

Но будь и к смертным благосклоннее

И запах мертвого противника

Не выдавай за благовоние!

За исключеньем исключений^{681}

В чем смысл вечерних передач?

В угрюмом мире неудач

Всё состоит из злоключений,

За исключеньем исключений.

Здесь каждый господин — палач,

За исключеньем исключений,

И слуг своих он гнет в калач,

За исключеньем исключений.

И черств почти любой богач,

За исключеньем исключений,

И всюду стон стоит и плач,

За исключеньем исключений.

Ты это всё переиначь!

Пускай везде без исключенья

Людские кончатся мученья —

Нет у тебя иных задач!

Нечто третье^{682}

Делали одно,

А получалось

Неизменно что-нибудь другое,

Но и этим дело не кончалось…

Откровение благое

Отзвучать еще не успевало,

Но с отцами в спор вступали дети_

Волновало их уж нечто третье.

Новую ли веру порождали

Или вдохновенно возрождали

Невозвратные тысячелетья —

Вечно получалось

Нечто третье.

Думаю об этом и чужие

Расшифровываю размышленья

И заглядываю в чертежи я,

И разгадываю вычисленья.

И одно хочу предусмотреть я:

Чтоб прямая, выгнувшись дугою

И пространство одолев тугое,

Не свилась бы ни петлей, ни плетью,

Где, одно сменяя на другое,

Снова возникает

Нечто

Третье!

ПОЭМЫ

Адмиральский час^{683}

1

Парад. Толпы нестройный гул.

Бомонд

^[497]

вокруг премьер-министра.

"Шеренги, смирно! На к'раул!.."

Колчак идет, шагая быстро.

И помнишь — рейд. Республиканцы.

"Колчак, сдавай оружье нам!"

Но адмирал спешит на шканцы

^[498]

Оружье подарить волнам.

И море страшно голубое:

"Жить, умереть, не всё ль равно?

Лети, оружье золотое,

Лети, блестящее, на дно

^[499]

!"

А после — Омск. И пыльный май.

Киргиз трясется, желт и глянцев.

Его узорный малахай —

Экзотика для иностранцев.

Моторов шум, торговцев крик…

Капризничают интервенты.

Коверкать английский язык

Пытаются интеллигенты.

Самарцы

^[500]

в каждом кабаке

Свой "шарабан"

^[501]

горланят хором.

И о "великом" Колчаке

Бормочет пьяный под забором.

2

Над зданиями флаги ярки,

Но город сер и немощен.

За кладбищем, в воздушном парке,

Французских аппаратов стон.

Идут белогвардейцев взводы,

Перекликаясь и шумя;

Сторожевые пароходы

Плывут по Иртышу, дымя.

Вот к набережной мирный житель

Спешит, сопутствуем женой,

Смотреть, как черный истребитель,

Шипя, вползает в Омь кормой.

Стремительный автомобиль

Сбегает с наплавного моста.

Соленая степная пыль

Покрыла город, как короста…

И всюду — беженская тля.

Сенсации ей надо громкой:

"Вечерний выпуск! Близ Кремля

Пристрелен Троцкий незнакомкой!"

"Мсье Нулланс

^[502]

царскую семью

Увез в автомобиле крытом" —

Так уверяет интервью

С архангельским митрополитом…

А в общем — гниль. Эсерский вздор.

Конец бы этому кагалу

^[503]

!

И вот крадется, словно вор,

Посол казачий к адмиралу.

О том узнавшие •— молчат.

Лишь шепчут старые вояки,

Что волк морской степных волчат

Готовит к предстоящей драке.

3

А в "Люкс", "Буффало" и "Казбек"

^[504]

И в залы дорогих гостиниц

Глядит прохожий человек

С таким же чувством, как в зверинец.