Стихотворения, не входившие в сборники

Дзунлулу Десятый, король каннибалов,Решив подкрепиться чуть-чуть,Съел двух стариков, трех девиц и ребенкаИ лег на часочек всхрапнуть.И снится ему, что в том крае далеком,В том крае, где клюква растет,Обжора Дубасов полковнику МинуТакой же обед задает.Журн. «Зарницы», 1906, № 1

Гаданье

Ночь. Вдали от пированья(Тише, сердце! Не стучи!)Кто для таинства гаданьяЗажигает две свечи?Зыбкий пламень озаряетСтекла круглые очков,О судьбе своей гадаетПеред зеркалом Гучков.

Замирает, как девица,И робеет, и дрожит.Таракан в углу дивитсяНа его смятенный вид.«Кто-то, кто моя судьбина?Дай мне, зеркало, ответ!Из союза ли детина,Или чистенький кадет?Молвить правду – за кадетаЯ и очень бы не прочь,Да ему и то и это —До приданого охоч!Аль сподручней за детину?На идеи он не лих:Знай купи себе резинуИ расходов никаких.Скажут: «Вот поймали гуся!»А что я в ответ скажу?Все я, девушка, боюся,

Все робею, все дрожу!Пламя вьется… Пламя зыбкоОзаряет тьму времен…Где кадетская улыбка?Где резиновый батон?..Журн. «Серый Волк». 1908, № 1–2

Черный карлик

Мой черный карлик целовал мне ножки,Он был всегда так ловок и так мил!..Мои браслетки, кольца, серьги, брошкиОн убирал и в сундучке хранил.Но в черный день печали и тревогиМой карлик вдруг поднялся и подрос…Вотще ему я целовала ноги —И сам ушел, и сундучок унес!Журн. «Сатирикон». 1909, № 18

* * *

У маменьки своей спросило раз дитя,

От робости смущаясь и краснея:«Скажите мне всю правду, не шутя,Отцом иль матерью – кем быть труднее?»Молчала мать, не зная, что сказать,Но гувернантка молвила беспечно:«Давно тебе самой пора бы знать,Что матерью труднее быть, конечно.Когда бы ты историю прочла,Тебе б ясна была тому причина:Ведь папой в Риме женщина была,А мамой – ни один мужчина!»Журн. «Сатирикон». 1910, № 5

Бедный Азра

Каждый день чрез мост Аничков,Поперек реки Фонтанки,Шагом медленным проходитДева, служащая в банке.Каждый день на том же месте,На углу, у лавки книжной,

Чей-то взор она встречает —Взор горящий и недвижный.Деве томно, деве странно,Деве сладостно сугубо:Снится ей его фигураИ гороховая шуба.А весной, когда пробиласьВ скверах зелень первой травки,Дева вдруг остановиласьНа углу у книжной лавки.«Кто ты? – молвила, – откройся!Хочешь – я запламенеюИ мы вместе по законуПредадимся Гименею?»Отвечал он: «Недосуг мне,Я агент. Служу в охранкеИ поставлен от начальства,Чтоб дежурить на Фонтанке».Журн. «Сатирикон». 1911, № 24

* * *