Стихотворения. Поэмы. Пьесы

* * *

Если бы   выставить в музееплачущего большевика,весь день бы      в музее         торчали ротозеи.Еще бы —         такое         не увидишь и в века!Пятиконечные звезды         выжигали на наших спинах            панские воеводы.Живьем,      по голову в землю,            закапывали нас банды            Мамонтова.В паровозных топках         сжигали нас японцы,рот заливали свинцом и оловом,отрекитесь! — ревели,         но изгорящих глоток      лишь три слова:— Да здравствует коммунизм! —Кресло за креслом,         ряд в рядэта сталь,       железо этовваливалось      двадцать второго январяв пятиэтажное здание         Съезда советов.

Усаживались,      кидались усмешкою,решали   походя      мелочь дел.Пора открывать!          Чего они мешкают?Чего   президиум,         как вырубленный, поредел?Отчего   глаза      краснее ложи?Что с Калининым?              Держится еле.Несчастье?          Какое?         Быть не может!А если с ним?      Нет!         Неужели?Потолок      на нас      пошел снижаться вороном.Опустили головы —         еще нагни!Задрожали вдруг           и стали чернымилюстр расплывшихся огни.Захлебнулся      колокольчика ненужный щелк.Превозмог себя         и встал Калинин.Слёзы не сжуешь

           с усов и щек.Выдали.   Блестят у бороды на клине.Мысли смешались,         голову мнут.Кровь в виски,      клокочет в вене:— Вчера      в шесть часов пятьдесят минутскончался товарищ Ленин! —Этот год      видал,      чего не взвидят сто.День   векам      войдет         в тоскливое преданье.Ужас   из железа      выжал стон.По большевикам          прошло рыданье.Тяжесть страшная!      Самих себя же            выволакивали                  волоком.Разузнать —      когда и как?            Чего таят!В улицы   и в переулки         катафалкомплыл

   Большой театр.Радость   ползет улиткой.У горя   бешеный бег.Ни солнца,          ни льдины слитка —всё      сквозь газетное ситкочерный   засеял снег.На рабочего      у станкавесть набросилась.         Пулей в уме.И как будто      слезы стаканопрокинули на инструмент.И мужичонко,      видавший виды,смерти   в глаз      смотревший не раз,отвернулся от баб,         но выдалакулаком   растертая грязь.Были люди — кремень,              и этиприкусились,      губу уродуя.Стариками          рассерьезничались дети,и, как дети,

          плакали седобородые.Ветер   всей земле          бессонницею выл,и никак   восставшей         не додумать до конца,что вот гроб      в морозной             комнатеночке Москвыреволюции           и сына и отца.Конец,   конец,      конец.         Когоуверять!      Стекло —         и видите под…Это       его   несут с Павелецкогопо городу,         взятому им у господ.Улица,   будто рана сквозная —так болит        и стонет так.

РИС

Окно РОСТА № 742