Стихотворения. Поэмы. Пьесы

Марксизм — оружие,

огнестрельный метод

применяй умеючи

метод этот!

^{204}

Штыками     двух столетий стык^{205}закрепляет     рабочая рать.А некоторые      употребляют штык,чтоб им    в зубах ковырять.Все хорошо:      поэт поет,критик    занимается критикой.У стихотворца —           корытце свое,у критика —      свое корытико.Но есть    не имеющие ничего,             окромякрасивого почерка.А лезут    в книгу,       хваля          и громяиз пушки    критического очерка.А чтоб    имелось

        научное лицоу этого    вздора злопыханного —всегда   на столе       покрытый пыльцойнеразрезанный том         Плеханова.Зазубрит фразу       (ишь, ребятье!)и ходит за ней,       как за няней.Бытье —    а у этого — еда и питьеопределяет сознание.Перелистывая       авторов           на букву «эл»,фамилию     Лермонтова          встретя,критик выясняет,        что он елна первое     и что — на третье.— Шампанское пил?         Выпивал, допустим.Налет буржуазный густ.А его   любовь       к маринованной капустедоказывает      помещичий вкус.

В Лермонтове, например,           чтоб далеко не идти,смысла    не больше,        чем огурцов в акации.Целые    хоры       небесных светил^{206},и ни слова     об электрификации.Но,  очищая ядро        от фразерских корок,бобы —    от шелухи лиризма,признаю,    что Лермонтов           близок и дорогкак первый     обличитель либерализма.Массам ясно,      как ни хитри,что, милюковски юля,светила    у Лермонтова          ходят без ветрил,а некоторые —       и без руля.Но так ли     разрабатывать           важнейшую из тем?Индивидуализмом пичкать?Демоны в ад,

      а духи —          в эдем?А где, я вас спрашиваю, смычка?Довольно     этих       божественных легенд!Любою строчкой вырваннойЛермонтов     доказывает,          что он —              интеллигент,к тому же     деклассированный!То ли дело     наш Степа— забыл,    к сожалению,          фамилию и отчество, —у него   в стихах       Коминтерна топот…Вот это —     настоящее творчество!Степа —     кирпич        какого-то здания,не ему   разговаривать вкось и вкривь.Степа   творит,      не затемняя сознания,без волокиты аллитераций            и рифм.

У Степы    незнание         точек и запятыхзаменяет    инстинктивный           массовый разум,потому что      батрачка —           мамаша их,а папаша —      рабочий и крестьянин сразу. —В результате      вещь        ясней помидораобволакивается       туманом сизым,и эти   горы     нехитрого вздоранекоторые     называют марксизмом.Не говорят     о веревке         в журнале повешенногоне изменить      шаблона прилежного.Лежнев^{207} зарадуется —          «он про Вешнева».Вешнев     — «он про Лежнева».

19 апреля 1926 г.

Разговор с фининспектором о поэзии

^{208}