Стихотворения, поэмы, трагедия

Великое бессмертья хочет,

А малое себе не прочит

Ни долгой памяти в роду,

Ни слав на Божием суду, —

Иное вымолит спасенье

От беспощадного конца:

Случайной ласки воскресенье,

Улыбки милого лица.

   2 января

2{*}

Мне в осень сон приснился странный, —

Цветочный рынок снился мне;

Ковром на площади пространной

Пестрел цветник благоуханный...

И в миг — внезапно всё во сне —

Прочь убран с глаз, в подвал могильный...

Но из отдушин аромат

Столь проницательный и сильный

Струится, как не пахнул сад.

Редеет сон. В церквах звонят:

День всех усопших... Сердце слышит

Безмолвный, близкие, привет.

Пусть ваших лиц пред нами нет —

Душа дыханьем вашим дышит.

   3 января

3

Земли грядущий поселенец!

От зверя-предка путь прямой

К звериности глухонемой.

От зверя кто спасет? Младенец.

Его лишь ты в себе спаси:

Еще невинный, он играет

С лучом и к Богу в небеси,

Смеясь, ручонки простирает.

   5 января

4{*}

Как древний рай покрыла схима,

С ним стала нам и ты незрима,

Звезда, венчавшая Эдем,

Пока трем небовидцам чистым

Ты, в хороводе став лучистом,

Не указала Вифлеем.

Звезда божественной природы,

Твоих небес родные своды

Увидим ли, подобно тем

Пришельцам в ночь Епифании,

Окрест Младенца и Марии

Узревшим девственный Эдем?

   6 января

5{*}

В стенах, ограде римской славы,

На Авентине, мой приход —

Базилика игумна Саввы,

Что Освященным Русь зовет.

Пришел с пустынных плоскогорий

Сонм саваитов, сириян,

С причастной Чашей для мирян;

Им церковь дал святой Григорий.

Сень подпирают кораблей

Из капищ взятые колонны;

Узорочьем цветных камней

По мрамору пестрят амвоны;

В апсиде — агнцы... Мил убор

Твоих, о Рим, святилищ дряхлых!

Как бы меж кипарисов чахлых

Он чрез века уводит взор

Тропой прямой, тропою тесной,

Пройденной родом христиан, —

И всё в дали тропы чудесной

Идут Петр, Яков, Иоанн.

   8 января

6

Всё бес назойливый хлопочет,

Прельстить меня усладой хочет:

Услад приемлю часть мою

И славу Богу воздаю.

А бес вокруг опять хлопочет,

Пугнуть меня бедою хочет:

Скорбей приемлю часть мою

И славу Богу воздаю.

За каждый лучик и дыханье

Хвалу я Богу воздаю

И старость, дружницу мою,

Веду к порогу, в упованье.

   8 января

7

Густой, пахучий вешний клей

Московских смольных тополей

Я обоняю в снах разлуки

И слышу ласковые звуки

Давно умолкших окрест слов,

Старинный звон колоколов.

Но на родное пепелище

Любить и плакать не приду:

Могил я милых не найду

На перепаханном кладбище.

   16 января

8

Земля белее полотна;

Ваяет полная луна

Из света мраморные узы,

И сходит в саркофаги сна

Окаменелая страна

Под взором пристальным Медузы.

Тенями тусклая луна

И тайной ворожит:

Мерцаний смутных пелена

Над сумраком лежит

И, затаясь под пеленой

Хранительной, вольней

Дышать, цвести душе ночной,

Тебе — шептаться с ней.

   21 января

9{*}

«У лукоморья дуб зеленый..."

Он над пучиною соленой

Певцом посажен при луке,

Растет в молве укорененный,

Укорененный в языке.

И небылица былью станет,

Коли певец ее помянет,

Коль имя ей умел наречь.

Отступит море — дуб не вянет,

Пока жива родная речь.

   27 января

10

Любовью сердце в нас живимо,

Хоть и не ведает само,

Какое злато в нем хранимо

И чье на золоте клеймо.

Вот облачко, как дух крылато,

Насквозь просвечено, горит, —

И сердце с ним зардело свято,

Ему биеньем говорит:

«С тобой свечусь, душа родная,

Забвеньем не разлучено!

Тебя я звало в играх рая,

Манило в снах — давно, давно..."

   28 января

11

Мы говорили; вещих дум

Наитье звездными очами

С небес в неумствующий ум

Гляделось, а печаль, уныла,

Осенним ветром в поле выла,

И пела в нас любви тоска

Благоуханием цветка, —

Тогда бы твой язык немотный

Уразумели мы, дыша

Одною жизнию дремотной,

О мира пленная душа!

   29 января

12

Понесшая под сердцем плод,

Гадая, ждет нетерпеливо,

Вспорхнет ли в горницу пугливо

Иль стукнет гостья у ворот.

Как уж на солнечном юру

Играет, то виясь узорно,

То замерев, и вдруг проворно

Юркнет при шорохе в нору, —

Так невидимкою над ней

Кружит и сердце беспокоит

Душа чужая, что удвоит

Ее глухую жизнь своей...

Как истончится жизни нить,

Не так ли зовами и снами

Жена, беременная нами,

Захочет нас переманить?

И пред вселеньем в новый дом

Мы в ней узнаем лик любимый —

И в лоно к ней, в тайник родимый,

Юркнем извилистым ужом?

   31 января

ФЕВРАЛЬ{*}

1

Опушилися мимозы,

Вспухли почки миндалей,

Провожая Водолей.

А свирепых жерл угрозы

Громогласней и наглей.

За градой олив грохочет

Дальнобойная пальба.

Вся земля воскреснуть хочет;

Силе жизни гробы прочит

Мертвой силы похвальба.

   1 февраля

2{*}

Милы сретенские свечи

И Христы-младенцы в святки;

Дух лаванды — в ночь Предтечи,

В праздник Агнии — ягнятки;

Благодатной ожерелья —

Нежных Ave^[1] розы-четки;

В среду заговин, с похмелья,

На главах золы щепотки...

Где бормочут по-латыни,

Как-то верится беспечней,

Чем в скитах родной святыни, —

Простодушней, человечней.

Здесь креста поднять на плечи

Так покорно не умеют,

Как пред Богом наши свечи

На востоке пламенеют.

Здесь не Чаша литургии

Всех зовет в триклиний неба:

С неба Дар Евхаристии

Сходит в мир под видом хлеба.

Пред святыней инославной

Сердце гордое смирилось,

Церкви целой, полнославной

Предвареньем озарилось...

То не гул волны хвалынской

Слышу гам: «Попал ты в лапы

Лестной ереси латинской,

В невода святого папы».

   2 февраля

3

И поэт чему-то учит,

Но не мудростью своей: