Стилист

– Лично я пока никак не считаю, потому что мне еще не представили тех самых фактов и доказательств. Я в данном случае выступаю в качестве судьи, к которому две разные группы сотрудников уголовного розыска придут со своими соображениями. Я выслушаю их, посмотрю, что они мне принесли, какие факты и доказательства, и только после этого приму решение. Время еще есть, семьдесят два часа истекают только в двадцать ноль-ноль, а сейчас, – он посмотрел на часы, – семнадцать тридцать. У нас в запасе два с половиной часа, чтобы принять решение.

Настя с восхищением и благодарностью наблюдала, как следователь отводил удар от конкретных сыщиков, в том числе и от нее самой. «Мнения разделились», «идет обмен аргументами», «поиск новых фактов и доказательств». В то же время Константин Михайлович ловко уклонялся и от обсуждения собственной позиции, чтобы не настраивать Черкасова против себя прямыми обвинениями и в то же время не вводить его в заблуждение демонстративной верой в его невиновность, зарабатывая легкие и дешевые очки.

– Я невиновен. Я могу сделать что-нибудь, чтобы это доказать? Какие вам нужны сведения и факты, чтобы убедиться в моей невиновности?

– Вы можете помочь нам разобраться. Я прошу вас, Михаил Ефимович, выслушать меня сейчас внимательно и очень спокойно. Если вам что-то не понравится в моих словах, постарайтесь держать себя в руках и следить за моей мыслью, а эмоции мы оставим на потом. Хорошо?

– Я вас слушаю.

– У каждого из нас своя правда, Михаил Ефимович. У вас – своя, у меня – своя, у Анастасии Павловны, – он слегка кивнул в ее сторону, – тоже какая-то своя правда. Вы точно знаете, совершали вы эти преступления или нет. То есть вы свою правду знаете и, вероятно, очень удивляетесь, почему она не очевидна для всех остальных. Не очевидна. И с этим вам придется смириться. Вашему слову, ничем не подкрепленному, никто верить не обязан. Это только в пунктах проката видеокассет у вас спрашивали фамилию и верили на слово, не заставляя вас предъявлять документы. Но хочу вам напомнить, что и там вы не называли свою настоящую фамилию. Если уж вы лгали в такой мелочи, то как я могу поверить вам на слово, когда речь идет о серьезных вещах? Все это я говорю к тому, чтобы вы отдавали себе отчет: вы не имеете права обижаться на нас за то, что мы вас в чем-то подозреваем. Раскрывать преступления – наша работа, и в ходе этой работы мы постоянно собираем, проверяем и перепроверяем различные факты и сведения, чтобы выяснить для самих себя совершенно точно то, что преступник уже и так знает, но, разумеется, рассказывать нам не собирается. Часто случается, что под подозрение попадают люди невиновные. Бывает даже, что их арестовывают и держат в тюрьме, а потом выпускают с извинениями. Но все-таки мы стараемся действовать как можно более аккуратно и осмотрительно, чтобы сведения, которые мы добываем в ходе работы, были проверенными. Мы делаем все возможное, чтобы понапрасну никого не обижать, и очень переживаем, если это все-таки случается. А теперь, Михаил Ефимович, я перейду к самой важной части нашей с вами беседы. Итак, мы не знаем, виновны вы в тех убийствах или нет. Пока не знаем. А через два с половиной часа время наше истечет, и я должен буду принимать решение. И если за эти два с половиной часа я не получу доказательств вашей абсолютной невиновности, то мне придется добиваться вашего ареста. Скажу честно, это будет непросто, потому что доказательств виновности у нас тоже нет. Я имею в виду – прямых доказательств. Есть только косвенные.

– Как же так? – Черкасов был удивительно спокоен, словно вел научную дискуссию с доброжелательным оппонентом. – У вас нет доказательств, но вы меня задержали?

– Вас задержали за кражу. И за эти трое суток собрали вполне достаточно доказательств того, что кражу совершили именно вы, так что в аресте нет жесткой необходимости. Вы полностью признались и даже раскаялись, добровольно дали все показания, выдали похищенное и теперь до суда вполне можете находиться дома под подпиской о невыезде. Поэтому, решая вопрос о вашем дальнейшем пребывании в камере, мы должны в основном исходить из вашего обвинения в убийствах. Может так случиться, что доказательств, я имею в виду достаточных доказательств, мы не найдем и вас отпустят, а окажется, что вы тем не менее виновны.

– Я же сказал, я невиновен.

– Я это слышал. А вот вы слушаете меня невнимательно. Это вы знаете, что вы невиновны. Вернее, вы так утверждаете. А я? Мне что прикажете делать? Верить вам? И если окажется, что вы виновны, а я вас отпустил, это будет неправильно.

– Но если окажется, что я невиновен, а вы меня арестовали, разве это будет правильно?