Стилист

Ольшанский решительно встал из-за стола и достал из шкафа плащ. Настя вот уже сколько лет не переставала удивляться тому, как этот красивый стройный мужчина умудряется выглядеть нелепым жалким недотепой. Хорошо хоть в последнее время он стал ходить в новых очках с хорошей оправой, а то ведь раньше носил чиненую-перечиненую старенькую оправу, в которой был похож на пенсионера-бухгалтера из послевоенных фильмов.

– Поехали, я сам с ним поговорю, – сказал он, застегивая плащ. – Надо попробовать его убедить. Иначе головы не сносить.

Они вместе приехали на Петровку. Настя хотела уступить Ольшанскому свой кабинет и уйти поработать на компьютере, но Константин Михайлович велел ей остаться.

– Претензии у него к тебе, а не ко мне, – жестко произнес он. – Я за тебя извиняться не собираюсь.

Черкасов выглядел усталым и измученным, но держался ровно и даже с достоинством. Несмотря на неприязнь к нему, Настя почувствовала что-то вроде восхищения. Видно, человек за свою жизнь столько унижений и оскорблений натерпелся из-за нетрадиционной сексуальной ориентации, что выработал умение не терять присутствия духа и уважения к себе самому.

– Михаил Ефимович, – начал Ольшанский, – сегодня вечером истекают семьдесят два часа с момента вашего задержания, и я должен принять решение, содержать ли вас под стражей или отпустить домой. Для этого мне необходимо побеседовать с вами еще раз, задать вам ряд вопросов и выслушать ваши ответы.

– В чем меня обвиняют? – неожиданно спросил Черкасов. – В краже или еще в чем-то?

– Пока только в краже, – осторожно ответил Ольшанский. – Но есть еще ряд обстоятельств, о которых вы должны знать.

– Что за обстоятельства?

– Вы подозреваетесь в совершении серии тяжких преступлений.

– Господи, я ведь уже все объяснял…

– Да-да, я знаю. Ваша ответственность за то, что вы позволили Олегу Бутенко скрываться от родителей и употреблять наркотики, уголовно-правовыми нормами не урегулирована. Пусть это останется на вашей совести. Олег был совершеннолетним, и вас трудно упрекнуть в том, что вы не заменили ему няньку. Речь сейчас идет о другом. После Олега Бутенко исчезли и при таких же обстоятельствах погибли еще восемь юношей и подростков. Более того, они умерли от передозировки того же препарата, что и Олег. Согласитесь, у нас есть все основания считать, что вы к этому причастны. Тем более, прошу заранее меня простить, заключение медицинской экспертизы говорит о том, что все восемь погибших вели интенсивную гомосексуальную половую жизнь. И вот, Михаил Ефимович, у нас с вами есть история ваших отношений с Олегом Бутенко и восемь других историй-близнецов. А как бы между ними – ваша неуправляемая тяга к мужчинам с определенным типом внешности. Таким, как у брата вашей бывшей жены Вячеслава Дорошевича. Таким, как у Олега Бутенко. И как у итальянского актера, фильмы с участием которого вы так удачно украли.

– Я не вижу связи, – спокойно возразил Черкасов.

Настя наблюдала за ним чуть со стороны и видела, что он нисколько не напуган этим разговором. Он внимательно следит за аргументами следователя, пытается их понять, но не понимает. Действительно не понимает.

– Вы в самом деле не видите связи?

– Не вижу, – подтвердил Черкасов.

– Тогда посмотрите на эти снимки.

– Кто это?

– Посмотрите внимательнее.

Черкасов взял фотографии и стал перебирать их, потом вернул следователю. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Их что, специально подбирали? Они очень похожи, как будто братья. Кто это?

– А это, Михаил Ефимович, те самые восемь юношей, о которых мы только что с вами говорили. Тоже умерли от чрезмерного употребления метедрина, а до этого длительное время не жили дома, более того – находились в розыске, потому что их семьи не знали, где они. Точь-в-точь как было с Бутенко. Вы можете это как-то объяснить?

– Нет. Объяснить этого я не могу, – твердо сказал Черкасов. – Но я понимаю, что вы хотите сказать. Да, это как раз тот тип, который мне нравится. Я бы даже сказал, единственный тип, который может мне понравиться. Ваши сотрудники собирали обо мне сведения и, вероятно, уже знают, с кем я общался в последние годы. Далеко не все мои друзья имеют такую внешность, но это ничего не означает. Вам должно быть понятно, что люди встречаются и даже иногда живут долгие годы вместе с людьми, не имеющими ничего общего с их идеалом красоты, однако только один тип лица или фигуры может заставить их сердце бешено колотиться. И тогда люди начинают совершать глупости, порой даже опасные. Значит, вы считаете, что это я похитил и убил этих юношей?

– Мнения разделились, – улыбнулся Ольшанский. – Часть сотрудников считает, что это сделали вы, другая часть считает вас невиновным. Идет интенсивный обмен аргументами и поиск новых фактов и доказательств.

– А как считаете лично вы?