Сто сорок писем Василия Белова

«Личность – нравственное лицо человека. Произведение литературы в той степени ценно, по словам Л. Леонова, в какой к нему примешана личность автора и насколько значительная эта личность. Все написанное А. Арцибашевым – глубоко личностное, наболевшее, выстраданное. Не вдруг, не сразу удается ему достичь желаемого, докричаться до адресата, привлечь внимание власть предержащих к вопиющим проблемам дня. Приходится во второй, в третий раз терпеливо возвращаться к незакрытым темам.

Кого-то это раздражает: сколько можно-де писать об одном и том же, повторяться, пробуксовывать?! О современной деревне пора бы новое сказать, конструктивное, мобильное, а не оплакивать ее, не вторить писателям-деревенщикам, которые до конца, до донышка вычерпали народное горе XX века.

Как уверяет критик Кокшенева, «закончилась не просто литературная эпоха – завершилось крестьянское время на русской земле… Земля будто сбросила с себя человека, быстро превращая пашню – эту летопись крестьянской культуры – в дикое поле».

Нет, крестьянское время не завершилось, считает Александр Арцибашев, и не завершится, покуда люди будут пахать и сеять, дышать и любить. Да, да рано ставить точку в летописи драматической судьбы крестьянства российского».

Нет, деревня уже не деревня, нет ее, и возрождаться уже нечему. Так говаривал мне в пессимистическом и твердом запале писатель Василий Белов, когда я мучал его расспросами о будущем деревни. Может, только в этом и расходились Белов и Арцибашев?!

Иван Уханов попытался в своем очерке дальше разобраться, кто прав из этих двух печальников русской деревни. Он пишет, начиная с цитаты Белова:

«Мы должны понять, что нас то и дело заманивают в ловушку: то интернационализмом, то демократией, – заметил недавно В. Белов. – Весь двадцатый век – непрерывные удары по русской деревне и по русскому крестьянству».

Констатируя и анализируя эти «удары», А. Арцибашев напрямую называет их причины и подсказывает: народ сам должен прекратить развал своего Отечества.

Однако народ безмолвствует. Как всегда. Как при Пушкине, как при Некрасове, как при Тютчеве – при вчерашних и нынешних просветителях и заступниках своих. Глух народ к их патриотическим увещеваниям. Почему же?

Не находя ответа, некоторые соотечественники опрометчиво, вгорячах полагают, что это сатанинские СМИ во всем виноватые: дурят, оглупляют, сбивают с толку, растлевают великий русский народ. Но…

Но разве истинно великий и мудрый народ позволил бы до бесконечности унижать себя ложью, нищетой и рабством?! Разве снизошел бы он до самопредательства, отказавшись от своей судьбы, от Божьего предназначения быть оплотом жизнеустрое-ния в мировом социуме?!

«Господи, дай сил русскому народу прийти в себя от затянувшегося оцепенения! – горячо и коленопреклоненно молится писатель, норовя сподвигнуть себя и соотечественников на священные дела. – Никто не поможет возродить былую мощь державы, коль сами не засучим рукава и не возьмемся за обустройство нашей древней земли»».

Тут Белов не может никак согласиться ни с Александром Арцибашевым, ни с Иваном Ухановым, что вина за разрушенные деревни лежит на инертном, равнодушном и излишне терпеливом народе, и этот народ «должен сам прекратить развал своего Отечества». Герои его книг как раз те крестьяне, которые спасают деревню от государственных реформ и преступлений, они трудятся из последних сил, страдают, выживают, кто как может. И не народ загоняет себя в рабство и нищету, а правительственные чиновники повинны в этом злодеянии, на них лежит большая ответственность – останется последний крестьянин в деревне или покинет ее навсегда. Ему, чиновнику в Кремле, решать, нужны деревни России или нет. От него зависит, а не от крестьянина, какой будет земельный передел, выпустит ли завод современные трактора и сеялки, будут чтить правители таких, как Терентий Мальцев, или петь гимны со всех каналов телевидения и платить миллионы долларов таким, как Киркоров и Галкин. Народ может и должен очнуться и осознать свою ответственность за свою судьбу, но ответственность за судьбу крестьянской России лежит всё же на государстве.

Белов боролся не с крестьянами, а с государственной машиной, которая катком утюжила русские деревни, вытравливала из крестьянской души при помощи своих подручных СМИ все нравственное и духовное, что взращивала земля, заманивала красивой жизнью и комфортом в города. А Белов никогда не отрывался от земли, не прекращал общения с крестьянами, и потому ему, как никому другому, известна правда о печальной судьбе русской деревни. И мы с ним толковали на эту тему многократно, и он ни разу не позволял себе усомниться в великом и мудром русском народе, и как бы мне ни хотелось порой встать на сторону Ивана Уханова и попенять на виноватый народ, я все же на стороне Белова и полностью разделяю его позицию.

Письмо девяносто седьмое

Дорогой Анатолий Николаевич!