Сто сорок писем Василия Белова

Об Игошеве материал пишу, жду от него альбом, там свяжемся… Страхов жив и здоров. Выставки бывают у одного Корбакова. С Церетели разберись без меня. С. Хомутов молодец! Таким бы надо давать премии… Привет Гале и сыну.

Пишу очерк, как мы ездили в Сербию, как я сменялся головными уборами с одним из русских добровольцев, как одновременно прибыла туда эта сучка Миткова, как Дудич потряс меня, как встречались с Милошевичем и с Караджичем… Все! В. Белов. 4 ноября 2005 г.

Нет, встреча с Караджичем была вроде не в тот мой приезд.

Впервые Василий Иванович написал мне не собственноручно, а на компьютере. От руки сделаны были лишь последние строки о встрече с сербским президентом Караджичем.

Тема журналистских расследований заняла у нас полчаса телефонного разговора. Один из «журналюг» написал, что поэт Рубцов был не убит завистливой женщиной, а покончил жизнь самоубийством. Белов опроверг эту чушь. Признавая, что склонность у поэта к суицидам была, тем не менее смерть он принял от любимого человека.

Другой знакомый мне журналист поведал историю расстрела архангельского священника Дмитрия Александровича Кожевина. Тот был из крестьян. В 1937 году его расстреляли как активного участника группировки церковников, обвинив в антисоветской агитации. Впоследствии он был реабилитирован. По мнению журналиста, этой историей интересовался Василий Белов, когда был на острове Вайгач. Но оказалось, что журналист ошибся. Остров такой есть, он расположен в Архангельской области на границе Баренцева и Карского морей. Там стоит поселок Варнек с 23-мя домами. Главными достопримечательностями являются сохранившиеся ненецкие святилища с деревянным семиликим идолом. Жил в Архангельской области священник Кожевин. Только писатель его не знает.

Вместе с Беловым я ждал выставки в Вологде замечательного художника Валерия Страхова. Но она по неизвестным мне причинам откладывалась. На выставке другого вологодского художника Владимира Корбакова я был. Он родом из местной деревни Казариново. Заслуженный художник России, действительный член РАХ, председатель Вологодского отделения Союза художников. Во время войны с фашистами добровольцем ушел на войну. Получил тяжелое ранение в битве под Москвой. За проявленную храбрость в военных операциях был награжден орденом Славы I степени, орденом Отечественной войны I степени и т. д. В мирное время его тоже не обошли награды. Творческий труд был отмечен орденом Почета, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени. Между Беловым и Корбаковым не было дружеских отношений, но мастерство друг друга они признавали и высоко ценили. Прожил художник 91 год.

Белов сообщил мне, что пишет очерк о Сербии, о том, как обменялся с русским добровольцем головным убором. При дарении я присутствовал, даже заснял то важное событие на фотоаппарат. Белов к тому же подарил мужественному парню, бывшему спецназовцу, еще и свой нательный крест. А вот с упоминанием Караджича он не ошибся. Встреча с ним как раз в ту поездку состоялась. Наоборот, не было встречи с другим сербским президентом, Милошевичем. С ним мы встречались в другую поездку.

Письмо девяносто пятое

Дорогой Анатолий Николаевич! Ты много раз спрашивал про Игошева. Вот посылаю о нем целую кипу бумаг. Распоряжайся этой кипой, как хочешь. Добавка моя о наследственности тут тоже кстати. Я имел в виду Олю Фокину и ее дочь Ингу, когда писал. Но в случае дочери Игошева страница пригодилась, тем более когда редактор петрозаводского журнала «Север» умер.

Подтверди получение этой бандероли, чтобы мне знать, где чего лежит.

Я начал опять писать стихи (как Хомутов). Перестройка кончилась, я надеюсь.

Заодно посылаю работу Игошева – портрет Хачатуряна.

Пиши, как жизнь. Привет семейству и надежным друзьям из депутатов. Получили ли бандероль с выпрямленной стеной?

До свидания.

В. Белов.