Стопроцентные чары

Под ногами, срываясь с краев выщербленных ступеней, хрустели мелкие камешки. Аркаша, ежесекундно оглядываясь, поднималась по каменной лестнице. Именно на нее указывала та стрелка на табличке с приветствием, и, не найдя альтернативного выхода, Теньковская пошла по указателю.

Сумрак потихоньку отступал. Потянуло свежестью.

Аркаша прикрыла лицо, выбираясь на залитую солнцем площадку. Пошарив рукой по сумке, девушка обнаружила Колину кепку, — видимо, во время незапланированной пробежки удачно зацепилась ремешком за замок. Вернув подарок на законное место — чуть не облысевшую с демонской подачи голову, — Аркаша ощутила прилив сил, словно лучший друг через кепку делился с ней энергией.

Избавившись от рези в глазах, девушка осмотрелась. Кусочек свободного пространства окружали ветвистые кустарники с крупными листьями. Сочная зелень медленно подступала к пустому пятачку, вгрызаясь корнями в скальную поверхность. От чистоты воздуха вмиг закружилась голова.

«До станции поезд ехал не больше семи минут, но мы, похоже, успели покинуть город. А там что блестит? Неужто море?»

Раздвинув ветви, Аркаша осторожно шагнула в кустарниковую гущу к просвету. Перед взором открылась захватывающая дух панорама. Вдали на водной глади, простирающейся до самого горизонта, плясали солнечные блики. Пышные облака нежно обнимали небосвод. Далеко внизу волны лениво облизывали скалы, похожие на покосившиеся зубы.

«Главное помнить, что это не курорт».

Но сколько бы Аркаша ни старалась, губы все равно невольно растягивались в улыбку. Тепло-то как. Спокойно. И плевать, что тело в синяках, язык прикушен, а местонахождение: «никто не услышит» северной широты, «никто не спасет» восточной долготы.

С площадки дорога повела сквозь плотную стену из разнообразной растительности: деревья с толстыми стволами, кусты с корявыми ветками, напоминающими скрюченные пальцы. Открылось второе дыхание, и ноги с легкостью преодолевали подъем. Минута быстрого шага, и в поле зрения появилась новая теперь уже открытая площадка в самой высокой точке скалы, по которой взбиралась Аркаша. Здесь ничто не препятствовало ветру, и он властвовал во всю свою мощь, неспешно решая кого сбросить вниз, а кого лишь игриво потрепать по челке.

На самом краю обрыва ютились два дерева с уродливыми кривыми стволами. Их силуэты отчетливо выделялись на фоне неподвижной глади воды. Солнечные лучи проникали в ее глубины и отбирали весь цвет, оставляя лишь туманную дымку прозрачности.

Игольчатые листья деревьев отбрасывали причудливую тень на землю, поломанные края скалы и ученическую парту...

«Чего? — Аркаша резко дернула головой, возвращаясь к последнему элементу пейзажа. — Парта?!»

Рядом с одним из представителей кривого ветвистого дуэта и правда стоял стол. И за ним даже кто-то сидел.

Звонкий хлопок от лопнувшего шарика, выдутого из жвачки, перекрыл свист ветра. Загорелая девушка лет двадцати с откровенным равнодушием пялилась на Аркашу. Ее заплетенные в косы обесцвеченные волосы были сложены на макушке в прическу, по форме напоминающую гребень коритозавра. Черную блестящую ткань верха — то ли майки, то ли части платья — покрывала серая сеточка. Запястья украшали браслеты из металлических голов с перекошенными выражениями на лицах, черный лак зрительно увеличивал длинные пальцы, лежащие на развернутом свитке. Часть свитка свисала с парты, тянулась по земле и исчезала где-то за краем обрыва.

Внезапно девушка начала медленно подниматься из-за парты. Рука скользнула за пазуху, и в следующий миг Аркаша узрела наставленное на нее дуло пистолета.

Грохнул выстрел. Теньковская, вскидывая руки, запоздало охнула, а затем повторила возглас, когда ее начало осыпать кусочками рваной блестящей бумаги, тут же тающей при малейшем прикосновении.

«Добро пожаловать в КУКУО, перво-о-окурснии-и-ик! — гнусаво провозгласила девушка с «гребнем динозавра», мастерски переходя с приветствия на протяжный зевок. Небрежно брошенный на парту пистолет чихнул блестками.

— Да, смотрю тут все ку-ку, — пробормотала Аркаша, бросая тоскливый взгляд на дорогу, приведшую ее сюда. А не повернуть ли назад?

— Не стой столбом. Топай сюда.

— Ну ладно.

— Кто?

— «Кто»?

— Ты? — Девушка плюхнулась обратно на скамейку и, вопросительно уставившись на Аркашу, принялась тянуть к себе серую бумагу свитка.

— Эм... Аркадия. А вы так со всеми поступаете? Ну, блестками из пистолета осыпаете?

— Ваниль подстреливает только первокурсников. — Девушка, по всей видимости, ленясь сворачивать бумагу обратно в рулон, просто сминала ее и целыми кусками сбрасывала на колени.

— А Ваниль — это вы? — уточнила Аркаша, нисколько не удивляясь манере собеседницы говорить о себе в третьем лице. Тетя Оля в состоянии «слегка шатаюсь, но еще не в зюзю» могла и не такое ляпнуть. Что-то вроде «посторонись, соплячка, мы идем в ванну» использовалось чаще всего, и под этим «мы» имелась в виду тетина «великая я» и понимающий ее с полуслова единомышленник — «шикарная я». Да, в отсутствии многогранности тетю Олю точно было не упрекнуть.