Сторрам

И Гаор, как все вокруг, одурев, опьянев от солнечного морозного простора, бегал и орал, задираясь и отругиваясь. Такого счастья он не испытывал никогда. И нет светового круга, чёткой границы, иди куда хочешь. Конечно, не такой он дурак, чтобы соваться к ограде, под пули внешней охраны, или на фасадный двор, где возвышалась видимая даже здесь нарядная ёлка, да и на хрен ему ёлка, на ней ни подарков, ни чего ещё ему не приготовлено, а вот сумасшедший бег по лестнице за девчонками, сорвавшими у него шапку с головы – это другое дело! Они попробовали, когда он их запер на верхней площадке, перекидываться его шапкой, но Гаор, вспомнив игровую площадку в училище, перехватил её первым же броском, и теперь уже девчонки с визгом бросились от него вниз по лестнице. Гаор рассмеялся им вслед, сел на стальную трубу ограждения и, оттолкнувшись ногой, заскользил вниз, обогнал и встал перед ними. А когда они попытались обежать его с двух сторон, он, раскинув руки, поймал сразу обеих.

– Рыжий, пусти!

– Рыженький, не надоть!

– А чего не надо? – смеялся Гаор, притискивая их к себе. – Попались, так попались!

– А чего на выкуп возьмёшь? – сообразила Аюшка.

– По два поцелуя с каждой!

– А не жирно будет?!

– А у меня рот большой! Целуйте, а то щас вниз перекину!

Аюшка с Вячкой ещё немного побарахтались и повизжали в его руках, потом сдались, поцеловали его с двух сторон в обе щёки, и он их отпустил.

Девчонки с визгом убежали вниз, а Гаор, всё ещё смеясь, спустился уже спокойным шагом, доставая на ходу сигареты. Но сидеть и курить не хотелось, и он сунул пачку обратно.

– Рыжий, стыкнемся? – позвали его.

– А это чего? – поинтересовался Гаор, входя в круг из парней и мужчин.

Оказалось, это выйти в центр круга и, держа руки за спиной, постараться плечом вытолкнуть противника. В училище Гаор занимался и кулачным боем, и борьбой, и рукопашкой, дрался и по правилам, и без правил, а это что-то новенькое, и он с удовольствием постыкался, выбив почти всех своих противников, но, оказавшись против Асила, вылетел с первого же толчка и, поскользнувшись, упал. С необидным гоготом его подняли и поставили на ноги. Булдырь бы, может, и съязвил, но его самого Гаор вытолкнул, а против Асила и впятером не устоять. Недаром Асил!

Ага, и это имя что-то значит – сообразил Гаор. Что у всех рабов клички и имена не различаются, он давно догадался, ещё когда получил в камере своё прозвище, но про незнакомые слова думал, что это просто переврано какое-то слово, а оказывается… ну да, и Дубравка, и ещё… И увидев пристроившегося с сигаретой в безветренном уголке Плешака, подошёл к нему и присел рядом на корточки, достал сигареты.

– Силён ты, паря, – пыхнул дымом Плешак, – в силу войдёшь, всех кидать будешь. На Асила не потянуть тебе, кость тонковата, а так силён.

Гаор счёл момент подходящим.

– А что это? Асил?

– А! Богатырь значит. Мы-то, волохи, говорим велеты, грят, были, тоже, ходили, земля под ними прогибалась. А он, значитца, из криушан, там асилы

.

Гаор по возможности незаметно перевёл дыхание. Он получил гораздо больше, чем рассчитывал. Впервые прозвучало странное, но явно название племени. Даже два. Криушане и волохи. А асилы и велеты – богатыри. Но это он обдумает позже, лёжа на койке, над белым листом бумаги. А сейчас…

– Стенку тута не заведёшь, – рассуждал тем временем Плешак, – не дадут. На кулачках тоже… могут прицепиться, не любят они вишь, драк, а кака драка, коль на людя́х и по правилам. А я, в посёлке когда был, так и на стенку ходил, и сам на сам

бился.

Стенка, сам на сам… варианты кулачного боя? Тоже интересно. И тоже туда же. А сейчас… сейчас вон опять к его шапке подбираются, думают, он не видит. Гаор подпустил девчонок вплотную, делая вид, что занят исключительно куревом. Плешак, тоже всё поняв и сообразив, не мешал ему, благодушно попыхивая сигаретой и тоже не глядя на девчонок. В последний момент Гаор пригнулся и перекатом отлетел в сторону, подшибив девчонок так, что они упали на Плешака.

– А чтоб вас, лягвы пучеглазые! – радостно заорал Плешак, – Вот я вас!

– Ой, дяденька, мы не на тебя! – завизжали девчонки. – Нас Рыжий подставил!

– Чего?! – громогласно возмутился вскочивший на ноги Гаор. У него даже сигарета не погасла.

Девчонки воробьями прыснули в стороны, на ходу крича и визжа про рыжего-конопатого.

– Иди, паря, – Плешак даже закашлялся от смеха, – иди, играйся, твоё время сейчас.

Но Гаор и без его советов понимал, что упускать ни доли, ни мига этого морозного солнечного дня нельзя. Когда он ещё теперь солнце увидит? Только если опять в поездке, а будет ли она? А вот если…

Он смерил взглядом лестницу, по которой гонялся за Аюшкой и Вячкой, растёр пальцами окурок и легко побежал к лестнице. Если получится… а почему и нет? Перила обледенели в самый раз, наклон крутой, но удержаться не проблема.