Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Воле нашей не препятствуй,Все мне братья, все друзья.Песнь моя – мое богатство,Вольный воздух – жизнь моя.Выпьем! Что вы присмирели?За раздолье, за весельеДвинь стаканом о стакан,Непонятливый чурбан!От дражайшей половиныВылетел я кувырком.Назвала меня скотинойИ гороховым шутом.Эй, шуты и пустомели,Выпьем! Что вы присмирели?Двинь стаканом о стакан!Ты-то пьян, а я не пьян.Я скажу вам без утайки:Мне в трактире счет открыт.У хозяина, хозяйки
И служанки пью в кредит.Ну так двинем всей артельюЗа раздолье, за веселье,Так, чтоб зазвенел стакан!Наклоняй пониже жбан.Всякому своя дорога,И у всякого свой вкус,А лежачего не трогай,Если я под стол свалюсь.

Хор

Выпьем, братцы, друг за другаИ еще полней нальем!Но уже храпит пьянчуга,Растянувшись под столом.

Герольд объявляет о приходе поэтов разных направлений, певцов природы, придворных стихослагателей и прославителей рыцарства. В давке соискателей никто не дает друг другу говорить. Только один протискивается вперед с немногими словами.

Сатирик

Я был бы счастья полон,Когда б по прямодушьюЯ всем пришелся солон
И правдой резал уши.

Певцы кладбищ и полуночи просят извинения. В данный момент они отвлечены интереснейшей беседой с одним новопоявившимся вампиром, из чего в будущем может развиться новый род поэзии. Герольд принимает это к сведению. Он вызывает к ряженым представительниц греческой мифологии. Они костюмированы по-современному, не теряя своих особенностей.

Грации

Аглая

Жизнь даря, в ее даяньеВкладывайте обаянье.

Гегемона

Обаяния печатьюНаделяйте восприятье.

Ефросина

Обаятельней всегоБлагодарных существо.

Парки

Атропос

Я пришла к вам прясть, старуха,Жизни нить, мое изделье.Много требуется духуЗа кручением кудели.Нить кручу я мягче воска,
Не щадя своих усилий,Чтобы лен, смягченный ческой,Не рвался на мотовиле.Здесь, в пиру, не выходитеИз границ, жалеть придется!Помните про тонкость нити,Перетянете – порвется.

Клото

Ножницы в распоряженьеМне даны – такой позорПринесло нам поведеньеСтаршей из моих сестер.Удлиняла без скончаньяПрозябание калек,Жизни, полной обещаний,Укорачивала век.Но и я ведь с молодежьюДопускала произвол.Чтоб держать себя построже,
Спрячу ножницы в чехол.Всем даю сегодня волю.Трезвым или во хмелю,Всем прощаю, всем мирволюИ ко всем благоволю.

Лахезис

Мне, как более смышленой,Меру соблюдать дано.Постоянно, неуклонноВертится веретено.Набегая на катушку,Нить должна за ниткой течь.Я им не даю друг дружкуОбогнать и пересечь.Дай себе я миг свободы,Гибелью я заплачу.Намотавши дни на годы,Я мотки сдаю ткачу.

Герольд

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное