Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Но река надулась, сталаИ обратно побежала,Разливается, бурля,Грохот, гул, трещит земля.Из расселин валит дым.Страшно нам! Бежим, бежим!Край небезопасный бросьте,Следуйте за нами, гости!К морю, к дали голубой,Где сверкающий прибойНабегает, пеной брызжет,Отбегает, камни лижетИ где блещут две луны —С неба и из глубины.Там пловцов свободных взмахи,Здесь – землетрясенья страхи.Здравый смысл бежать велит,Местность ужасом грозит.

Сейсмос

(возясь и ворча под землей)

Ну-ка, плечи понатужу,Крякну, двину раз-другой,Высунусь в дыру наружу,Все подастся предо мной.

Сфинксы

Как качает! Фу, как гадко!Ни покоя, ни порядка!То налево валит с ног,То кладет на правый бок.Как ни велика досада,Будем мы терпеть и ждать.Если б ад восстал, не надоМеста никогда менять.Что за выдавшийся сводЧудом из-под почвы прет?Это он, седоволосыйЗодчий острова Делоса,Приподнявший вверх из водОстровок со дна морского
Женщине, рожать готовой,Для приюта от невзгод.Плотен, кряжист, коренаст,Как Атлант, наддаст, надавит,Сдвинет почвы целый пластИ его ребром поставит.Дно речное, хрящ, песокВзвалит вдруг на горб заплечный,Трещиной весь край приречныйРазорвавши поперек.От натуги став огромней,Шеей подперев гранит,Как со дна каменоломниОн из-под земли глядит.Дальше вылезть не дадим,Путь наружу преградим.

Сейсмос

В конце концов признать пораМои труды, толчки и встряски.
Без них могла ль земли кораТакой прекрасной быть, как в сказке?Где было б гор великолепье,Когда б я в недра их не влезИ на своей спине их цепиНе поднял в синеву небес?Свидетелями были предки,Хаос и Ночь, как я их тряс,Да и титаны-однолетки,Участники моих проказ.Нам были нипочем утесы.В своем задоре, силачи,Мы горы Пелион и ОссуПодбрасывали, как мячи.А в довершение веселья,Повесы и озорники,Мы сверху на Парнас наделиДва пика те, как колпаки.Теперь там рощи Аполлона,Но я и Зевсу порадел,
Подняв ему Олимп для тронаИ для его громов и стрел.И, вырвавшись рывком тяжелымИз бездн на шумный праздник ваш,В подарок бодрым новоселамЯ выворотил этот кряж.

Сфинксы

Делом древности могли быПоказаться эти глыбы,Если б мы не убедились,Как их слой из почвы вылез.Вокруг нагроможденья свежих плитЗеленый лес разросся и шумит.Но вопреки сильнейшим потрясеньямМы, сфинксы, старых мест не переменим.

Грифы

Посмотрите! В дыры, в щелиИскры золота засели.Муравьи, не проморгайте:Этот клад отковыряйте!

Хор муравьев

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное