Читаем Страдания юного Вертера. Фауст полностью

Была долина столько лет покинутаМеж Спартой с юга и Тайгетом с севера,Откуда ручейком Эврот спускаетсяИ, в камышах разлившись, лебедей ютит,Что там обосновалось племя смелое,Горсть северян, страны полночной выходцы,[171]Построив замок, в нем они запряталисьИ правят краем всем из этой крепости.

Елена

Им это удалось? Почти не верится.

Форкиада

За двадцать лет осели и обстроились.

Елена

У них начальник есть? Они разбойники?

Форкиада

Нисколько. Но один из них начальствует.Хоть он не обошел меня поборами,Я не браню его. Он из имущества
Взял малое, назвавши дань дарением.

Елена

Каков собою он?

Форкиада

Он мне понравился.Живой, бесстрашный, вежливый, понятливый.Такой понятливости нет меж греками.Хотя их племя варварским считается,Они до людоедства не опустятся,Как греческие воины под Троею.Я верю в благородство их начальника.А замок их на круче! Поглядела бы!Он не чета твердыням ваших прадедов,Которые и впрямь циклопы строили,Так глыбы друг на друга наворочены.А этот замок весь по нитке выверен.Взглянула бы! Весь к небу устремляется,Прямой, лощеный весь, как сталь, как зеркало.
Взлезть на него? Уже само намеренье,Со стен соскальзывая, обрывается.Внутри – дворы, пристройки, службы разные,Балконы, галереи, ходы крытые,Гербы.

Хор

Что это?

Форкиада

У Аякса, помните,Был на щите представлен змей свернувшийся,И семеро у Фив таким же образомЩиты снабдили знаками особыми.Там можно было видеть звезды с месяцемИли мечи, и факелы, и лестницы,Угрозу городов во время приступа,В резьбе или в изображенье выпуклом.Такие же значки в роду наследуютОт прадедов мои вояки храбрые.
Чего-чего у них в гербы не вставлено:Орлы и львы, рога козлов и буйволов,Цветы, хвосты павлиньи, крылья, полосыСеребряные, золотые, черныеИ синие. Щиты с гербами этимиВисят вдоль зал, просторных, как вселенная, —Вот где для танцев место подходящее.

Хор

Там есть танцоры?

Форкиада

Есть! Золотокудрые!Красавцы, так и пышущие юностью,Как юностью дышал Парис единственноВ те дни, когда с царицей близко встретился.

Елена

Держись границ, не уклоняйся в сторонуИ слово мне свое скажи последнее.

Форкиада

Нет, ты его скажи мне, и немедленноОчутишься в том замке по желанию.

Хор

Скажи то слово, дай свое согласиеИ нас спаси.

Елена

С такой жестокой низостьюО Менелае мысль моя не вяжется.Меня он не погубит так безжалостно.

Форкиада

А как он Деифоба изуродовал,[172]Убитого Париса брата младшего,Который был с тобой, вдовой, в сожительстве?Отрезал уши, нос перекалечивши.Смотреть ужасно было на несчастного!

Елена

Из-за меня он с бедным так разделался.

Форкиада

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное