Страх и сомнение

— Фейковые богачи, — продолжал размышлять Вася, — под ногами скопления богатства, а нищенствуют и побираются. Зато в столице, в этом скоплении капитала, один воздух стоит в десятки раз дороже жизней этих бедолаг. Где справедливость, где устойчивость и будущее страны. С первыми снарядами он, конечно, улетит, а что станет с миллионами ни в чём не повинных. И неужели их вина только в том, что не смогли в своё время своровать миллиарды. А может не захотели по этическим соображениям. Но отвечать перед градом пуль, перед тяжестью налогов и перед неуёмной алчностью других должны именно они. Ибо каждый рубль миллионера выточен из плоти и крови обычных работяг. Но опять же, что толку в понимании, если ничего не делать. И как быть, если за любое такое действие вздёрнут на виселице свои же. Ещё и Альберт со своими наставлениями.

Поезд лихо нёс его вглубь проблем и умиротворения, расплёскивая при этом кружку горячего чая. Нашто, не европейские рельсы и поезда, а реальность, построенная на остатках сворованного народного капитала. И ведь не бунтуют, терпят до последнего. Толи действительно такие терпеливые и верующие, толи просто дураки. И тут уж становится понятно, почему всенародный бунт бессмысленный и беспощадный, потому как после десятков лет унижений и обдирательства эти человеческие призраки сделают всё ради покарания вышестоящих. Пусть не во благо себе, но ради сакральной мести. И обязательно кого-нибудь распнут или вздёрнут. А дальше придут новые воры с пустыми карманами и всё заново, как по часам. И ведь каждый из этих воров будет недоволен положением, ибо своровавший миллион будет уверен, что мог своровать миллиард, миллиардер уверует, что недополучил ещё больше, а простые депутаты будут роптать, что не заняли министерские должности. Вася рассмеялся. Страна алчности и разврата, стоящая на фундаменте безропотной разрухи. И тут главное очернить запад, не дать народу увидеть, как там живут, и как радуются жизни. Он же толерантный ко всему, кроме славянских ценностей, враждебный духу и вообще, прогнивший до самых семейных ценностей. А наш народ пусть и живёт в нищете и разрухе, зато свят и защищён божественным провидением. Так что те, кто живут за пределами столицы и крупных городов, крепитесь и воздастся вам за ваше терпение. Вася снова вышел на станции и достал сигару. А тяжёлое бремя земной жизни, со всеми её пороками и развратами оставьте верхам, они возьмут грех на душу и за себя, и за народ.

Вася огляделся вокруг и загрустил. Он помнил, как "за бугром" люди чуть ли не обнимаются с незнакомыми, радуются и смеются, а тут все похожи на призраков со стеклянными взглядами и каменными лицами. Оживают они только при виде знакомых, и то не всегда.

А как иначе, продолжал размышлять Вася, когда поезд вновь тронулся, если культовыми книгами являются "Идиот", "Преступление и наказание", "Униженные и оскорблённые"… И никаких тебе "Капиталов", Бетменов и Суперменов. Один Мересьев был, да и тот не особо вытянул.

Подошла нужная станция и Вася сошёл с поезда. Свежий утренний воздух бодрил лучше любого кофе и Вася направился к ближайшему автовокзалу. Он специально не сел в транспорт и не вызвал такси, так как хотел окинуть взглядом окрестности. Вокруг лежал типичный среднестатистический серый город. Расплющенный, будто пицца, с большими высотками, окружёнными вокруг частным сектором, раскинувшимся на всём свободном пространстве, в оврагах, на кучах мусора и в долинах ручьев.

— Скоро их вытеснят многоэтажки, — бормотал Вася, оглядываясь по сторонам, — плевать на строительные нормы, правила и технику безопасности. Главное, занести необходимую сумму куда надо. А там пробьётся любое разрешение. Страна большая, до столицы точно не дойдёт, тем более до президента. Как не доходят и выделяемые суммы в обратном направлении.

Он шёл по серым угрюмым улицам, перепрыгивая через выбоины и обходя чересчур широкие трещины, возникшие будто после землетрясения. Обшарпанную штукатурку домов разукрасили светящиеся надписи магазинов салонов, половина из которых были на иностранном.

— Как странно, в холодильнике полно специй и почти нет еды, — вспомнились Васе слова из одной книги. Он глянул на дорогу и перефразировал, — как странно, столько машин и почти нет дорог… Метафизика пространства, однако.

Наконец, он дошёл до автовокзала и купил билет до нужной деревушки.

Несколько часов Вася просидел на скамейке, наблюдая за беспорядочным антимуравьиным движением. Хаос жизни, неподконтрольный ни богу, ни чёрту.

Подъехал старенький пазик, за рулём которого сидел такой же старенький водила. Сели несколько пассажиров, и без лишних промедлений автобус двинулся в путь. Ехать предстояло около трёх часов. За окнами совсем стало грустно. Домики походили на стареньких партизанов, скрывающихся в зарослях со времён второй мировой. Люди выходили на остановках и направлялись непонятно куда, непонятно зачем. В конце концов, в автобусе Вася остался один.