Страх и сомнение

Он отправился в кафе «Патриот», которое открыл специально для посиделок с единомышленниками. Кровь играла от счастья, когда он заходил в эти двери, слышал голоса и речи, в которых не было ни слова о толерантности. Здесь были и слабослышащие, и слабовидящие, здоровые, больные, но все с сильным характером и незамутнённым рассудком. Последний иммунитет гнилого организма. Порой, он завидовал инвалидам, которые умели отделять зёрна от плевел, вытаскивали главное из общего. Маленькие радости жизни были для них недоступны и они не распылялись по пустякам. Он брал с них пример и становился сильнее.

Враг достиг пика. Еврейское лобби, финансовые оккупанты, и мигранты, как орудие. Вирус, хаос, комендантские часы. Биочипы, контроль финансовых потоков и пропаганда. Хорошо работают ребята, аж обзавидуешься.

— Благодаря им ты становишься сильнее, — подбодрил Дима.

Они с Альбертом сидели в углу, там, где света почти не было и полумрак скрывал лица. Николя взял пиво и подсел за столик.

— Обрати внимание, — указал Альберт, — тут новые лица.

Николя присмотрелся. В баре были не только белые, но и мулаты и даже негры.

— Как их впустили? — удивился Николя.

— По нашей просьбе, — успокоил Дима, — они родились здесь в третьем и более поколениях. Они здраво мыслят и знают, на что способны их сородичи. Они против заселения и политики властей, они видят, насколько хороша их жизнь и не хотят превращать дом в помойку.

— Именно так, — подтвердил Альберт, — в войне нужны все силы. Ты заметил, что на собрания не было ни одной облавы.

Николя залпом осушил стакан и кивнул. Сухость в горле отступила.

— Там, наверху, есть правильные люди и они за нас, — Дима положил руки на стол, — и если готов идти до конца, они вытащат тебя из любой тюрьмы.

Николя улыбнулся.

— Войну в одиночку не выиграть, — Альберт втянул кальян и выпустил несколько колец. — А уж когда победим, устроим чистку в своих рядах.

Николя побагровел. Он знал, что зачинщиков революции убирают.

— Не беспокойся, третья мировая будет за выживание, а не за власть, — улыбнулся Дима, — здесь всё будет по-другому.

Глава 68

Саша открыл несколько пунктов приёма беженцев на севере. Не таких, как лагеря, где правят беззаконие и на всё закрываются глаза, но настоящих, с правилами и любовью. Здесь не бросали вещи в толпу, будто корм рыбам. Здесь к каждому был индивидуальный подход. Конечно, хулиганы первыми ринулись к пунктам, но охрана поставила их на место. И как по мановению волшебной палочки в приютах остались в основном женщины, дети и старики. Саша и не думал, что столько «неликвида» поступает сюда. Ну а куда деваться, каков бы ни был план, от войны бегут всеми способами и путями.

Впервые у него возникло чувство помощи ближнему. Сколько душевной радости от благодарных детских глаз и улыбок. Когда старики желают тебе здоровья и всяческого благополучия.

Вечером он взял бутылку коньяка и расплакался. Он увидел, что человек с рождения ни в чём не виноват, это система делает друзей врагами, это она разделяет на власть имущих и грязь собирающих. А в чём, собственно, виноват ребёнок? В том, что родился не в том месте и не в то время? В том, что плохие люди вложили в его мягкие неокрепшие руки автомат и заставили убивать сначала животных, а потом и людей? Так может, дело в системе, а не в людях.

В дверь гостиничного номера постучали. Саша знал, кто пришёл и иронично усмехнулся. Они всегда приходят в минуты просветления. Независимо от времени и места. Они всегда так работают. Так работает система. Но делать нечего и Саша впустил гостей. Дима был в сером осеннем плаще и толстых махровых штанах, Альберт в полушубке и утеплённых джинсах.

— Хоть раз оделись по погоде, — подумал Саша.

— Я смотрю, ты расслабляешься? — улыбнулся с порога Дима.

— Маленькие радости жизни, — пожал плечами Саша.

— Ты ещё не в вагоне, а уже хочешь взять всех с собой? — продолжил Дима, высыпая на столик белый порошок.

— Я думал об этом, — не стал скрывать Саша.

— А ты не думал, что тебя могут скинуть с поезда? — спросил Альберт.

— Может и к лучшему, — не уступал Саша.

— Объясни, почему люди рожают, если не могут обеспечить себя, — Дима втянул дорожку и не поморщился, — только давай без демагогии, типа, сердцу не прикажешь…

— Не мне судить, — огрызнулся Саша, — у меня детей нет.

— А я тебе расскажу, — впервые рассердился Дима, — рожают они не для того, чтобы привести в жизнь новую душу, но для собственной радости. В мире так мало удовольствий, что они хотят попробовать и этот маленький плод. Тем более, для этого ничего не надо. Потом оправдываются, что их ребёнок не станет очередной батарейкой, он ведь особенный и неповторимый. Начинают драться за его будущее, и, разочаровавшись, бросают на произвол судьбы. Мол, мы тебя взрастили, дальше сам. А потом дети бросают родителей. И только система заставляет их оставаться целостными.

Саша втянул дорожку и кровь пошла из носа.