Страх и сомнение

— Я жил на многих планетах и путь просветления везде одинаков, — сказал он, — прогуляйтесь по улицам, где люди ютятся друг у друга на головах, пройдитесь по полю, где нет ни одной живой души и задайте себе вопрос «А кто бы не хотел улететь на свободные пространства, иметь свой тихий уголок?» Но ведь не улетают и даже не пытаются. Хотя есть самолёты, поезда, машины. И пару ног никто не отменял.

— Не пускают, — предположил Дима.

— Отговорки, — отмахнулся дух, — выбор есть всегда и у всех. — А подтолкнуть их можно только через обнуление. Вы прожили немало жизней в разных телах, пока не приняли в сердце Суть. И она сказала, теперь вы на правильном пути, но путь этот долог. Каждый человек должен сам к этому прийти через боль и страдания. Зона комфорта в этом не помощник.

Лишь понимание, что смерть это не конец, но возможность осознать, не позволяло спорить.

— Сталкивайте их до тех пор, пока в чужих глазах они не увидят себя, пока вместо "я" они не начнут говорить "мы", а затем и вовсе откажутся от эго. Невзгоды природы они переносят, как данность, но ближнего своего они воспринимают по-другому. Но их время придёт и они всё поймут.

Глава 71

Николя прибыл в юг. Тёплая погода и мягкий климат благотворно на него влияли. Он видел тучи с севера и слышал шум прибоя. Музыка для души и никакой жести. Бессилие властей в чаше безумия. Почему нет желания сохранить такую красоту для себя. Почему кто-то приходит и всё разрушает. Перегретое сознание и отсутствие самосохранения.

Николя снял маленький номер с видом на море. Он вышел на террасу и закурил. Насколько противны люди, приезжающие сюда не за красотой и отдыхом, но за низменными животными целями. На секунду он даже пожалел мигрантов, заложников ситуации. Чистки нужны и в собственных рядах, как это ни прискорбно.

Подъехали ещё несколько человек, но вечером Николя вышел на улицу один. Он достаточно провёл времени в бойцовских клубах и пара ужравшихся стариков для него не станут проблемой. Он вышел в футболке и джинсах, чтобы не привлекать внимания. Молодые мигранты сидели кучками, ели и спали прямо в парках, благо, погода позволяла. Несколько часов Николя наблюдал, как старики снимают молодых и уводят с собой. Покупают им еду, поят, рассказывают байки и вынашивают коварные планы. В этот вечер он так ничего и не сделал, выискивая самых отъявленных дегенератов.

На третий день он подсел в баре к седовласому толстому мужчине, который выбирал самых маленьких из приезжих.

— Неплохо тут, — пропуская очередной стакан, сказал он.

— Рай какой-то, — согласился старик, — никогда не думал, что доживу до такого.

— Я тоже не могу нарадоваться, — выдавил из себя Николя, — приезжаю сюда каждый месяц. Алкоголь, наркотики, всё разрешено. Ещё и свежего мяса навалом.

Оба рассмеялись.

— Бутылка виски больше стоит, чем они здесь, — заметил старик, — хвала властям за такой подарок.

Обсудили политику и вознесли почести власть имущим. Николя предложил прогуляться. Старик много пил и не увидел подвоха. Они подошли к детям, которые курили траву. Старик обо всём договорился, будто делал это каждый день.

Николя с отвращением смотрел в сгорбленную спину. На голых стенах небоскрёба его души, не знающей пощады, он собирался оставить кровавые следы. Мальчик согласился без промедления и они пошли в парк. Когда старик расстегнул штаны, Николя не выдержал и приложил холодный клинок к его пречендалам. Старик всё понял, но мышеловка уже захлопнулась. На глазах ребёнка сквозь страх выступили слёзы.

— И никогда не водись с такими людьми! — крикнул Николя, давая ему подзатыльник.

Ребёнок убежал.

— Пощади, — промолвил старик и заплакал.

— Бог тебе судья, — огрызнулся Николя и взмахнул клинком.

Брызнула чёрная кровь и раздался истошный крик.

— И друзьям передай, что я приду за каждым, — прошипел Николя, вытирая клинок о рубашку скорчившегося старика.

Вечером он много пил. Что за жизнь, где собственный народ, оказывается, хуже приезжих. Их же воспитывали, лелеяли и готовили стать оплотом цивилизации. На деле же оказалось, что пустышку не изменить.

— Я оставлю здесь людей, — сказал он в кафе Диме и Альберту.

— Это правильно, — согласился Дима, — гнилое яблоко портит бочку хороших.

— Наведывайся сюда почаще, — посоветовал Альберт, — таких, как старик не один и не два.

— А ведь ещё и молодые ездят, здоровых крепких баб им не хватает, — разозлился Николя.

— Толерантность как основа бытия, — съязвил Дима, — и про сексизм не забывай. Феминистки тут же съедят.

— Развелось прыщей на коже, — негодующе прошипел Николя, — срезать всех под ноль.

— И тут же язвы вылезут, — заметил Альберт, — аккуратнее надо играть. Одной агрессией не обойдёшься.

— Всегда силовое решение играет решающую роль, — невзначай бросил Николя, — в лесу кто самый главный? Правильно, медведь.

— Но и он страдает от клещей.

— Подготовь северные отряды. Мигранты там пока слабы, но стоит быть готовым. Квоты рано или поздно примут.

Глава 72