Страх звёзд

— Не включайте двигатели на полную мощность, — сказал Томаш. — Сносить будет постоянно.

— Да! — узнал он голос Фён. — Я сразу поняла!

В спину ударил чей-то разъярённый прожектор, и всё перед глазами смело волной света.

— Не светите так! — крикнул Томаш. — Я ничего не вижу!

Луч задёргался — вправо и влево, исследуя фюзеляж корабля — и погас. Клык стыковочного рукава вновь понёсся на Томаша с пугающей скоростью, переключить двигатели на торможение Томаш не успел и нырнул в рукав, приготовившись к удару.

Разглядеть он ничего не успел — что-то вспыхнуло на границе зрения, гулко зазвенел металл шлема, и на Томаша рухнула стена темноты. Видимо, он на несколько секунд потерял сознание. Когда Томаш пришёл в себя, в уши ударили хриплые крики по интеркому. Голова гудела, он ничего не мог разобрать. Перед ним на расстоянии вытянутой руки торчал огромный вентиль шлюзового люка. Самый простой и надёжный механизм.

— Я в стыковочном рукаве, — проговорил Томаш. — Дверь заблокирована механически, попробую открыть.

— Адыр елдыш, наконец-то!

— Почему не отвечал? Всё в порядке, Томаш?

— Всё в порядке. Всё просто замечательно.

Томаш ухватился за вентиль и попробовал повернуть его вокруг оси. Он не слишком верил в собственные силы, но вентиль стал поддаваться. Томаш упирался спиной и ногами в стенки стыковочного блока и поворачивал вентиль. Лицо взмокло от пота, стало нечем дышать.

— Фён! Тебя сносит! — зашипел передатчик.

— Это я сама! Мы тут чуть не столкнулись! Всё нормально с движком у меня!

Вентиль в руках завибрировал и перестал поворачиваться. Томаш перевёл дыхание и потянул люк на себя.

— Мы уже совсем близко! — послышался голос Лады. — Что у тебя, Томаш?

— Захожу в шлюз.

Томаш нырнул в люк.

На мгновение его вновь захватило знакомое чувство оператора в вирте — он как будто перешёл из одного уровня симуляции в другой, ещё более глубокий, из которого нет прямого выхода.

Есть только темнота.

Томаш несколько секунд слепо барахтался впотьмах, прежде чем засветились полумёртвые лампы на потолке — то ли запаздывали датчики движения, то ли кто-то управлял освещением вручную.

Гравитации не было.

Пот заливал Томашу глаза, забрало изнутри почти полностью запотело — вентиляция в старом скафандре работала из рук вон плохо. Томаш почти ничего не видел. Тусклые исцарапанные стены, пол, уходящий клином вниз, как на морских суднах при качке, и чёрная горловина открытого люка, который высасывал из шлюза весь свет.

Впрочем, было что-то ещё.

Что-то висело рядом с Томашем — он пытался приглядеться, но непонятный предмет постоянно уплывал за границы зрения.

— Захожу! — послышался голос Лады.

Томаш хотел ответить, но закашлялся. Больше всего ему хотелось сорвать с себя удушающий шлем, воздуха отчаянно не хватало. Он сообразил, что так и не включил бортовой компьютер, дёрнул переключатель на манжете, и забрало тут же залило липким светом.

— Чёрт, не вышло! — прорычала в самое ухо Лада. — Это не шлюз, это шланг какой-то! Захожу на второй круг.

По забралу бежали какие-то сообщения, мерцал восклицательный знак. Томаш несколько раз моргнул, присматриваясь.

«Неполадки в системе рециркуляции. Неполадки в системе подачи дыхательной смеси. Перезагрузка системы».

Перед Томашем закрутилась цветная карусель — индикатор загрузки. Он хотел вздохнуть и не смог. Лёгкие заливало свинцом.

«Проверка работы систем после перезагрузки. Неполадки…».

— Я тоже подхожу, — послышался голос Фён. — Мощность сбрасывайте до минимума. Движок всё же харабурдит слегка.

«Перезагрузка системы».

— Давайте быстрее, — прошептал Томаш.

Внутри скафандра что-то рассерженно загудело, раздался едкий свист, как будто стравливали воздух, и забрало шлема стало медленно отпотевать.

— Я уже в рукаве! — бодро объявила Фён. — Всё яко ходинки!

Томаш судорожно вздохнул — и голова закружилась.

«Система рециркуляции работает. Система подачи дыхательной смеси работает».

— Вот же старое говно! — проговорил Томаш.

— Что? — крикнула Лада. — Ты о чём?

— Ни о чём! Залезайте уже наконец!

Томаш отцепил с пояса линь и начал стаскивать его с ноги.

Теперь он хорошо видел шлюз, в котором находился — тесный, немногим больше личного отсека, наполовину забранный темнотой. Бо́льшая часть ламп на потолке не горела, а те, которые ещё работали, светили немощно, вполсилы.

В чёрном проёма люка показалось какое-то шевеление.

— Всё! — выпалила Фён. — Я первая!

— Это не соревнование! — недовольно отозвалась Лада.

— Мы это сделали! — прошептал Томаш и улыбнулся.

В этот момент мимо него медленно проплыла срезанная лазером человеческая голова.

Глава 11. Смерть в вирте

Гравы включились, как только Лада задраила люк. Гравитация обрушилась на Томаша, придавив его к полу, как полудохлое насекомое. Упала на пол отрезанная голова, перекатилась к Томашу, сверкнув лысиной на затылке, и замерла, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

— Твою мать! — прохрипел Томаш, отвернувшись. — Тут гравы совсем бешеные!

— Обычные бакарийские настройки. — Лада уже поднималась с колен. — Привык к той ерунде, которую наш корабль под конец выдавал.