Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Едешь по дороге из аэропорта в Магадан – шофер такси, как в иных краях об особо грибных и ягодных местах, рассказывает: «А вот, смотрите, тут справа лагерь в 1938 году полностью замерз, полторы тысячи человек, зэки вместе с охранниками. Уж больно суровая зима была, мороз около 50 градусов!» Только начинаешь приходить в себя от этих слов, шофер продолжает в том же спокойно-жизнерадостном тоне: «А вы знаете, что мы сейчас по костям едем?» – «Как по костям?!» – «Да так. Ведь дорогу эту тоже гулаговские зэки строили. Все эти бетонные плиты, почитай, на себе таскали – тогда ж без механизации обходились. Ну, а если какой зэк был уже доходяга, таскать больше не мог – он прямо в грязь падал, и плиту на него и клали. Тут под дорогой таких мноо-оого лежит…»

И так везде. Кроме того, в окрестностях Магадана, помимо нескольких действующих, осталось множество брошенных лагерей, где все сохранилось «как при Шаламове»: бараки, вышки с охранниками, «запретка» – все покосившееся, но еще вполне способное внушать ужас, особенно людям с воображением. И плюс ко всему – фирменное колымское небо: оно там кажется каким-то чрезвычайно низким, даже давящим, облака, на взгляд человека из средней полосы, проходят почти над головой. В Магадане летом нередки плотные туманы – и тогда кажется, что какое-то важное облако просто проходит через город…

Но я отвлекся. Так вот: неудивительно, что при такой богатой фактуре в Магадане периодически появляются энтузиасты, одержимые идеей как-то капитализировать мрачную славу «Колымского края». В конце концов, ГУЛАГ – один из немногих в существующем русском языке всемирно понятных брендов, наряду со словами «спутник» и «погром». Помню, в 1990 году в Западном Берлине продавал значок американскому туристу. На значке были только глянцевый синий фон, белая полоска и название города – Норильск. Турист никак не мог понять, зачем ему такой значок нужен и что это значит. До тех пор, пока я не догадался произнести волшебное словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ». Сделка тут же состоялась к взаимному удовольствию. Впрочем, я опять отвлекся.

Так вот, энтузиасты в Магадане периодически носятся с идеей создать на базе одного – или нескольких – брошенных лагерей что-то вроде мемориального комплекса, «музея ГУЛАГа», и водить туда туристов со всего мира.

Для малонаселенной и отрезанной от «материковой России» Магаданской области деньги от притока туристов были бы вовсе не лишние, в маркетинговом плане идея вполне просчитывается, потенциал хороший.

Да и идеологических препятствий вроде бы никаких – сталинизм у нас даже при Путине официально осуждается, ГУЛАГ никто не оправдывает, а валюта стране нужна… Вообще непонятно, почему такого музея – с гостиницей для экстремалов «поживи в бараке ГУЛАГа один день за 500 евро» – до сих пор не создано.

В чем же дело? Я познакомился в Магадане с парой таких энтузиастов. Самое удивительное – они там находятся в полном вакууме. То есть их идеи – и на уровне чиновников местного правительства, и на уровне так называемых простых людей – никем не поддерживаются. Они бьются в стеклянную стену.

Более того: всех прочих местных жителей идея педалировать гулаговское прошлое их края невероятно раздражает. Пугать заезжих командированных всякими историями и байками – это одно, а увековечивать память всерьез… Тут мы и слышим тот самый протест, о котором я упоминал в самом начале. «Да что, поговорить, что ли, больше не о чем?! Да при чем здесь наш край? Мы тут вообще ни при чем! У нас… вон… золото добывают, вот! У нас тут все рыбаки! Крабы! Давайте делать музеи об этом!» Подчеркну – это дружно заявляют не какие-то надутые чиновники, которых сам бог велел подозревать в «оторванности от нужд», а самые что ни на есть рядовые представители того самого народа. Шоферы, рыбаки, золотоискатели.

Так эта идея вот уже третий десяток лет и не сдвигается с мертвой точки.

Сама эта стыдливость, это агрессивно-обиженное «а мы тут при чем?!» – очень показательны. После своих поездок «на Колыму» я потом часто рассказывал эти истории – про замерзшие лагеря, про кости под дорогой – в других городах нашей необъятной Родины. Очень часто реакция была вполне неожиданной: вместо того чтобы вместе ужаснуться, мои собеседники махали рукой и сами вспоминали: «Да что Магадан! У нас вон, недалеко – то же самое, только еще круче!» И рассказывают, к примеру, про железную дорогу Мурманск – Ленинград: мол, вот мы в середине 70-х рядом со станцией с ребятами играли, а там отвалился огромный пласт земли от железнодорожной насыпи, и оттуда кости посыпались. «И мы это так спокойно восприняли. И не только мы, но и взрослые. Они нам рассказывали, что дорогу строили зэки и вдоль нее стояли лагеря. А закапывали заключенных прямо в полотно. И точно, приехали ремонтные бригады, все кости обратно закопали. А говорят, таких случаев уже много было – не будут же кости безымянных зэков перезахоранивать!» Это я привожу всего один такой рассказ из своего ЖЖ.