Страна восходящего солнца

Но так или иначе, для каждого камикадзэ сомнения когда-либо заканчивались, и для многих наступал их День. Как правило, перед вылетом летчики последний раз завтракали (обедали, ужинали). Трапеза могла состоять из различных блюд – от супа с рисовыми колобками, морепродуктов (соленой и сушеной рыбы, каракатицы), соевого творога тофуи бобовой пасты мисодо сухого пайка из тех же рисовых колобков (такой рацион из 8 рисовых шариков назывался бенто,его давали с собой в полет, ведь путь до цели мог оказаться длительным).

Как правило, летчики помогали механикам заранее готовить свои машины к вылету, освобождая их от не слишком нужных деталей, которые могли пригодиться будущим пилотам и ремонтникам. Уже на самой взлетно-посадочной полосе проводилась последняя церемония прощания, которая не раз попадала в объектив кинокамеры и была достаточно подробно описана очевидцами. Летчики повязывали белые налобные повязки из ткани ( хатимаки), на которых часто было изображение восходящего солнца с лучами, а также разные надписи наподобие «семь жизней за императора!». Повязки были напоминанием о самурайских временах, когда они надевались под шлем, дабы пот не заливал в бою глаза (самая распространенная версия их предназначения). На летном поле накрывался небольшой столик с белой скатертью, на котором стояли несколько чашечек с сакэ. Их подавали перед стартом каждому пилоту, и пилоты, поклонившись, выпивали их. Часто этот ритуал проводили лично командиры частей, а при возможности – и сам основатель корпуса камикадзэ Ониси Такидзиро или командующий 5-м воздушным флотом, в состав которого входили морские камикадзэ, вице-адмирал Угаки Матомэ. При этом каждому летчику пожимали руку, желая успешно спикировать на цель. Кинокамера фиксировала молодые лица – смеющиеся и мрачные, немного растерянные и сосредоточенные. Впрочем, в последние недели войны церемонию сокращали или вовсе отменяли. С собой в последний полет камикадзэ брали самые разные вещи – фотографии родных, игральные карты, талисманы, приносящие удачу, подарки родных. Среди последних выделялись

сэннинбари –«пояса тысячи стежков», которые шили матери летчиков, просивших встреченных ими молодых девушек сделать один стежок. В результате получалось уникальное по кропотливости и трогательности изделие, о котором нередко вспоминали летчики в своих последних стихах:

Теперь, отправляясь в последнюю атаку,

Я никогда не почувствую

Себя одиноким.

Так как пояс моей матери

Надежно повязан на мне.

Из последнего письма лейтенанта Мацуо Томио (1924–1945)

Перевод А. Фесюна

Летчикам нередко вручался короткий меч вакидзасив ножнах, что символизировало несокрушимый боевой дух самурая. Внешне летная форма камикадзэ не отличалсь ничем, кроме пуговиц с выбитыми на них изображениями цветов вишни. Перед вылетом камикадзэ, как правило, оставляли родственникам обрезок ногтя и прядь волос, помещая их вместе с последним письмом в деревянную нелакированную шкатулку. Эти реликвии могли использоваться для символического погребения воина в храме Ясукуни, где также устанавливалась медная поминальная табличка с именем погибшего и ставшего гунсином –«военным божеством-покровителем». С собой на последнее задание нередко брали и вовсе необычные вещи – так, несколько водителей человеко-торпед взяли с собой урны с прахом товарищей, умерших на берегу и не дождавшихся гибели в бою, чтобы они тоже символически и духовно поучаствовали в битве с врагом. Подобный случай в авиации описывает капитан первого ранга Накадзима. В штаб его 765-й воздушной группы, размещенной на Тайване, пришла женщина по имени Кусанаги Мисао, сын которой хотел стать камикадзэ, но умер до окончания летных курсов. Теперь его прах и прядь волос взял с собой другой летчик, который с гордостью повязал шарф с надписью «Молюсь за прямое попадание. Мисао».

Завершала церемонию прощания короткая напутственная речь командира, после чего под исполнение какой-нибудь старой военной или народной песни или гимна в исполнении товарищей камикадзэ занимали места в кабинах. После того, как пилоты махали по очереди рукой, самолеты взлетали. Бомбы редко сразу же ставились на боевой взвод, поскольку в случае неудачи миссии не было возможности вернуться, правда, в самом конце войны ввиду участившихся случаев отказа взрывателей (а возможно, юные летчики от волнения порой просто забывали ставить их на взвод) это начали делать еще на аэродроме. Затем самолеты (камикадзэ и немногочисленное сопровождение) отправлялись в указанный квадрат в поисках цели. При подлете главной задачей было избежать огня истребителей и зениток, а это удавалось нечасто. Поэтому камикадзэ были вынуждены пикировать либо с очень малой, либо с предельно большой для их машин высоты, что давало какой-то шанс проскочить к цели.

Предоставим слово неоднократно упоминавшемуся нами Кувахаре Ясуо, бывшему пилоту истребителя сопровождения, так и не дождавшемуся своего шанса стать камикадзэ: