Страна восходящего солнца

Примечательно, что и второй знаменитейший ниндзя, живший в одно время с Исикава Гоэмоном, Сарутоби Сасукэ находился на службе у той стороны, которая в конце концов потерпела поражение на последнем этапе великой японской междоусобицы. Сарутоби («Прыгучая обезьяна») – наполовину легендарная личность, и вполне возможно, что он имел несколько прототипов, а некоторые японские исследователи вообще считают его вымышленным персонажем. Но в данном случае нам это не столь важно. Главное, что о нем существуют десятки преданий и легенд, в которых знаменитый ниндзя, прошедший невероятно суровую подготовку под руководством своего отца, путешествует по всей стране во время осады замка в Осака в 1615 году, выведывая планы сёгунского правительства и карая тех князей, которые предали Тоётоми Хидэёри, перебежав к Токугава Иэясу (среди убитых Сарутоби Сасукэ даймё нередко фигурирует Укида Сю). По легенде, погиб Сарутоби при попытке проникнуть в замок Токугава, угодив в медвежий капкан и покончив с собой, чтобы не попасть в руки к беспощадным врагам. Делу Хидэёри служил также Киригакурэ Сайдзо и некоторые другие ниндзя, подвиги которых стали фольклорными сюжетами. Чаще всего японский фольклор рассказывает о ниндзя со смешанными чувствами – восхищения, опаски, нередко симпатии к отчаянно смелым, хотя и смертельно опасным лазутчикам. Интересно, что если в некоторых сюжетах деяния ниндзя описываются как совершенные с помощью магии и колдовства, то в других – наоборот, видна тенденция объяснять все более прозаическими причинами. В плане отношения простых японцев к ниндзя и их ремеслу интересна народная сказка «Сабуро из Кога – битая миска» («Кога Сабуро моногатари») (ее, в частности, приводит в своей работе о ниндзюцу А. Горбылев), коротким пересказом которой мы окончим эту часть нашего очерка.

Итак, давным-давно в уезде Кога провинции Оми жили-были трое братьев: Таро, Дзиро и Сабуро. Дальше сюжет развивается почти как в русских сказках про троих братьев – двух старших «умных» и «общественно полезных», и младшего – «дурака», который действует, скажем так, нестандартно. Вот и в японской сказке подросший Таро обучился почтенному ремеслу изготовления головных уборов, Дзиро стал превосходным стрелком из лука, а Сабуро, уйдя из дома, попал в услужение к старушке, которая делала миски. Прослужив ей три года, Сабуро потребовал награду – и ему предложили на выбор любую из мисок. Со злости герой сказки выбрал самую скромную, да еще и треснувшую посудину, которая, естественно, оказалась волшебной и… обучила Сабуро искусству синоби-но дзюцу (ниндзюцу)». Интересно, что отец нашего героя, узнав о профессии вернувшегося домой сына, в особый восторг не пришел, заявив, что Сабуро научился воровскому малопочтенному ремеслу, о котором стоит помалкивать в приличном обществе. Однако Сабуро возразил, что его искусство – особое и может пригодиться для защиты родного края от врагов. Когда о способностях Сабуро прослышал местный князь, он захотел испытать, чего стоят таланты крестьянского сына. Сабуро должен был пробраться в дом к одному жадному богачу и выкрасть у него все его сокровища (сказка сказкой, но похожие задания на профессиональную пригодность нередко фигурируют в японских сказаниях о ниндзя – о том же Като Дандзо, например). Задача усложнялась тем, что богач был предупрежден о предстоящем визите ниндзя. Не вдаваясь в подробности, скажем, что Сабуро отвлек внимание хозяина дома и его слуг большим зонтом, установленным перед воротами, затем незаметно пробрался в дом, подмешал в пищу богачу сонного зелья из своей знаменитой миски, поднял в доме переполох и, пользуясь моментом, увел лошадей, на которые растерянные слуги богача навьючили его сокровища. Интересно, что вначале Сабуро отказывался совершить такой поступок, мотивируя это тем, что ниндзюцу – не забава или воровские навыки, а военное ремесло. Не правда ли, знакомая ситуация – навыки малопочтенные, когда они направлены против «своих», становятся вполне оправданными, если их применяют против «чужих».

Естественно, как только ниндзюцу перешло из области реалий в область мифов и легенд (а это начало происходить уже в XVIII веке), ниндзя все больше стали восприниматься как полумифические персонажи, близкие чертям ( 'oни

), таинственным горным монахам ямабуси или барсукам-оборотням ( тануки

). При этом наибольшей романтизации и мифологизации подверглись великие герои прошлого, ибо их потомки, служившие сёгунской администрации до середины XIX века в качестве полицейских агентов ( мэцукэ), осведомителей и т. д., уже давно утратили свой романтический ореол.