Страна восходящего солнца

Между прочим, по глубокому убеждению автора этой книги, послевоенный бум «ниндзямании» в Японии связан с двумя совершенно разными процессами в общественном сознании японцев – оскорбленной гордостью после попыток оккупационных американских властей запретить все традиционные боевые искусства и усилением национальных чувств, с одновременным же с усилением левых настроений, поиском кумиров из числа тех, кто боролся против государства, системы угнетения. Ниндзя (особенно такие как Исикава Гоэмон) годились на эту роль почти идеально, так же, как и всяческие повстанцы, разбойники, любые «маргиналы» и «девианты», предпочитавшие свободу покорности. Видимо, именно здесь следует искать корни образа ниндзя как представителя «касты отверженных», борца против режима, антипода благопристойного самурая. Впрочем, читатель сам будет иметь возможность убедиться, стоит ли считать ниндзя идейными предшественниками печально известной «Японской красной армии» и прочих анархистских и левацких группировок.

Теперь несколько слов об организациях ниндзя. Не будет преувеличением утверждение, что занятие ниндзюцу довольно быстро превратилось в семейное дело для многих семейств мелких самураев-госи и крестьян во многих районах Хонсю, но особенно – в провинции Ига и уезде Кога соседней провинции Оми. Отцы учили своему занятию сыновей (как именно – об этом немного позже), а иногда и дочерей. Дзёнины занимались разработкой планов, они же через посредников заключали договоры с князьями. Ниндзя среднего уровня (

тюнин

) нередко осуществляли тактическое руководство отрядами ниндзя при выполнении операций, налаживании шпионских сетей, явок, строительстве укреплений и укрытий. Гэнин были исполнителями, действовавшими в одиночку или группой. Впрочем, учитывая специфику их деятельности, у них также была достаточная свобода действий. Кроме того, к концу эпохи Сэнгоку дзидай появилось немало ниндзя-одиночек, не входивших в вышеописанную структуру вследствие разгрома их ячеек и шпионских сетей и действовавших на свой страх и риск за плату или из личных побуждений. Залогом успешной деятельности конспиративных организаций ниндзя (которые охватывали как горные районы Ига и Кога, так и большие города) была строгая секретность и лучший до сего дня принцип конспирации – незнание членами одной ячейки имен и примет руководителей (особенно уровня дзёнин) и членов других ячеек (данная структура получила широкое распространение в XX веке, она лежит в основе многих современных террористических организаций) и, следовательно, невозможность раскрыть всю организацию, схватив членов одной группы-ячейки.

В Ига среди десятков семей к середине XVI века основную силу представляли собой знаменитые кланы Хаттори, Момоти, Фудзибаяси, Цугэ, из которых происходили многие знаменитые дзёнины. Как правило, дзёнины не афишировали рода своих занятий – их имена были строго засекречены. Но имено они около ста лет фактически держали под контролем провинцию Ига вплоть до знаменитого Тэнсё Ига-но ран –мятежа в Ига 1580 года, когда Ода Нобунага расправился с коалицией госи из Ига, подчинив своей власти провинцию, но так и не уничтожив здешних ниндзя. Интересно, что некоторые дзёнины в целях конспирации жили в соответствии с принципом «один человек – несколько жизней», часто перемещаясь, имея по несколько домов в разных (максимально удаленных друг от друга) местностях провинции или даже в разных провинциях, несколько семей и профессий для прикрытия и т. д. Известными тюнинами (командирами среднего звена) из Ига были Татэока Митидзюн и Отова Кидо. Среди гэнинов Ига исследователи выделяют знаменитого Исикаву Гоэмона (с этим доблестным ниндзя-разбойником читатель уже знаком), Симоцугэ Кидзару (именно его некоторые авторы считают прототипом упоминавшегося нами Сарутоби Сасукэ), Симоцугэ Кодзару, Синдо Котаро, Ямада Хатиэмон, Такаяма Таросиро и т. д. Всего под руководством великих дзёнинов Ига в разные времена было от нескольких сот до более тысячи ниндзя, действовавших поодиночке или малыми группами.