«Странная война» в Черном море (август-октябрь 1914 года)

Памятуя о приказе поддержать «Прут», который с рассветом должен был возвратиться в главную базу, князь В.В. Трубецкой направился к нему навстречу и вскоре усмотрел силуэт заградителя, находившегося к юго-западу от Херсонесского маяка. Несколько к северу от «Прута» был замечен небольшой корабль, поначалу принятый за неприятельский миноносец, имеющий намерение атаковать наш минный транспорт. Русские эсминцы тотчас повернули навстречу «противнику», но последний оказался шедшим в Севастополь ледоколом «Гайдамак». Убедившись в своей ошибке, начальник 1-го дивизиона направился к «Пруту», и в это время — около половины седьмого — со стороны Качи были усмотрены вспышки выстрелов и раздался гул канонады крепостной артиллерии. Из-за тумана В.В. Трубецкой и его подчиненные кораблей противника не наблюдали, с русских миноносцев были изредка видны лишь водяные столбы, поднимаемые снарядами береговых батарей. Начальник дивизиона распорядился увеличить ход и поспешил к «Пруту», двигавшемуся в юго-восточном направлении.

Через четверть часа «Лейтенант Пущин» сотоварищи попали в поле зрения «Гебена», вышедшего из-под обстрела крепостной артиллерии. Князь В.В. Трубецкой, «открыв» в свою очередь грозный неприятельский дредноут, сыграл боевую тревогу[43]. Миноносцы подняли стеньговые флаги и еще минут десять лежали на курсе, слегка сходящемся с курсом флагманского корабля В. Сушона. Наконец, в 07.10, начальник дивизиона, видя, что «Гебен» продолжает двигаться в направлении беззащитного «Прута», решился на торпедную атаку. Подняв на левом ноке «Пущина» флаг «Рцы», сигнализирующий о минной атаке левым бортом, каперанг В.В. Трубецкой увеличил ход до самого полного (24-25 узлов) и начал склоняться влево.

Весьма красочное описание самоотверженной атаки 1-го дивизиона принадлежит перу писателя русского морского зарубежья капитана II ранга А.П. Лукина:

«Это был потрясающий момент. В черных клубах валившего из всех труб дыма, в кипящих бурунах своего бешеного хода, с выдвинутыми за борт, в сторону врага, минными аппаратами, неслись четыре (так в оригинале, правильно три. — Д. К.) миноносца. В дыму белели их стеньговые флаги… Огромный тяжелый силуэт дредноута все ближе и ближе…Он видит атаку, но не открывает еще огня. Выжидает, чтобы лучше и вернее поразить врага. Его орудия взяли миноносец на прицел. Еще мгновенье, и он откроет по ним ураганный огонь. Опасность грозная. Притаившиеся у аппаратов люди… напряженно ждут условленной сирены минного залпа с флагманского миноносца…»

^{217}.

Эскадренный миноносец «Лейтенант Пущин» — флагманский корабль начальника 1-го дивизиона в бою с «Гебеном» 16 (29) октября 1914 г. 

Здесь уместно вспомнить о том, что дневные атаки тяжелых боевых кораблей минами Уайтхеда справедливо считались накануне и в годы Великой войны делом безнадежным. Так, А.В. Колчак в своей программной статье «Какой нужен России флот» (1908 г.) назвал таковые попытки «совершенно немыслимыми», за исключением разве что случаев «эксплуатации победы», когда целью миноносцев могут стать «ослабленные артиллерийским боем суда»^{218}. Действительно, нехитрое сопоставление максимальной дальности хода торпед того времени (не более 30 кабельтовых) и радиуса досягаемости противоминной артиллерии линкоров и крейсеров (до 80 кабельтовых) показывает, что при сближении на дистанцию торпедного залпа даже 30-узловому миноносцу приходилось от 5-7 минут до часа (в зависимости от исходной позиции по курсовому углу цели) оставаться беззащитной мишенью для неприятельской артиллерии.

Правда, в последние предвоенные годы среди представителей русской «молодой школы» в Морском генеральном штабе имели хождение более оптимистические взгляды на эту проблему. В частности, в 1912 г. старший лейтенант М.И. Смирнов (впоследствии флаг-капитан по оперативной части и начальник штаба Черноморского флота, морской министр правительства А.В. Колчака в чине контр-адмирала) опубликовал работу «О тактике миноносцев в дневном бою». Рассмотрев «теорию вопроса» и установив «главные положения» дневной атаки самодвижущимися минами, автор сделал вывод о том, что «группа из четырех современных эскадренных миноносцев, имеющих по пять аппаратов и мины образца 1911 года, может успешно атаковать бригаду (линейных кораблей. — Д. К.) неприятеля»^{219}. Излишне напоминать о том, что боевая практика Великой войны продемонстрировала нелепость этого предположения: при свете дня даже один дредноут, не говоря о соединении таких кораблей, легко обращал в бегство целые дивизионы эсминцев, в том числе самых современных — вспомним погоню «Гебена» за «Счастливым», «Дерзким» и «Гневным» 8 (21) сентября 1915 г.