Странник. Американская рулетка СИ

Весли демонстративно звонко чмокнул Фелисию в щечку и все-таки не удержался: велел гнать незатейливого Шона в шею и найти кого-нибудь менее скромного. А потом забрался в машину, захлопнул дверь и уехал. Фелисия проводила его взглядом и побрела к ближайшему кафе – выпить кофе и сообразить, что следует рассказать мисс Фиби о том, как она провела время у Памелы. В принципе, она уже давно привыкла к тому, что они с Весли общаются довольно редко. А если он пообещал связаться с ней, то и волноваться, казалось бы, особенно нечего. Вот только все равно непонятно, для чего ему понадобилось бросать университет и куда-то уезжать. Странно... Впрочем, о чем бы Весли не рассказывал, он всегда любил напустить таинственности. Даже перед отъездом не смог удержаться, пижон!

Вечером Фелисия узнала, что в то самое время, когда она беседовала с мисс Фиби, на мосту по дороге в Коннектикут «хаммер» Весли на большой скорости врезался в ограждение, сбил его, упал вниз, на рельсы, и взорвался. Самого Весли – вернее, то, что от него осталось, – спасатели сумели достать только через несколько часов. Семья Триммеров официально извещала знакомых, что панихида состоится в четверг днем в соборе Святого Патрика. Тело упокоится в фамильном склепе Триммеров в Саванне. Вот и все.

И те несколько дней до похорон, и сами похороны Фелисия помнила смутно. В памяти задержался только старик Триммер – очень высокий и невозмутимый, безучастно принимающий соболезнования. По всей видимости, ростом Весли пошел в мать, подумала тогда Фелисия и тут же спохватилась: о чем она, какое это сейчас имеет значение! Но почему-то ей еще долго снился Триммер-старший, и она сердилась на себя: Весли со дня похорон она не видела во сне ни разу. Это казалось ей ужасно несправедливым и похожим на предательство, хотя она сознательно старалась не думать о Весли, чтобы не растравлять себя…

А еще через несколько месяцев, поздней ночью, ее разбудила вибрация сотового телефона, который она, вопреки домашним правилам, держала под подушкой. Спросонок Фелисия долго не могла нащупать телефон, а когда, наконец, поднесла его к уху, то звонки уже прекратились. Она подождала немного, и телефон действительно завибрировал снова. Экранчик светился в темноте, равнодушно сообщая, что номер звонящего недоступен. На другом конце провода стояла тишина, прерываемая только далекими завываниями сирены, и Фелисия никак не могла сообразить, откуда доносятся эти звуки: из трубки или из окна. Той ночью телефон больше не звонил, но Фелисия долго не могла заснуть и все гадала, какой идиот решил так поиздеваться над ней. В принципе, номер ее мобильника был известен всего нескольким знакомым. И, пожалуй, только Шон – несчастный брошенный ею Шон – мог позвонить ей ночью и трепетно молчать, даже не решаясь попытаться выяснить безнадежно зашедшие в тупик отношения...

Через несколько дней телефон под подушкой снова ожил. Фелисия уже собралась было крикнуть в полную шорохами и напряженным молчанием трубку что-то грубое и несправедливое, как вдруг услышала шепот.

– Рыжка, слышишь меня? – сказал кто-то очень тихо и протяжно. И тут же разъединился.

Руки мгновенно вспотели. Голос она не узнала, но Рыжкой ее никто никогда не называл. Никто, кроме Весли. Ей стало страшно. В загробные голоса, привидения и прочую ерунду из дешевых страшилок она не верила. Но кто мог узнать о ее смешном прозвище?.. У Фелисии даже мелькнула мысль спуститься и разбудить мисс Фиби, а, может быть, и папана, чтобы рассказать им об этом звонке. Но тогда и без того надоедливая охрана будет следовать за ней по пятам, и она, Фелисия, потеряет даже те крохи свободы и независимости, которые за последние годы отвоевала. Вот ведь проклятие – быть дочерью миллиардера! На всякий случай Фелисия решила молчать о ночном звонке.

На следующую ночь Фелисия лежала без сна и пыталась понять, чего ей хочется больше: чтобы таинственные звонки прекратились или все-таки еще раз услышать тот шепот. К тому времени, когда экранчик снова засветился, она так ничего и не решила.

– Рыжка, – Фелисии показалось, что она узнала голос Весли, и все в ней возмутилось: нет, этого не может быть, ведь она сама видела его наглухо закрытый гроб! – Не пугайся, Рыжка! Приходи завтра на вокзал Гранд-сентрал, слышишь? В двенадцать дня у входа со стороны Сорок второй улицы. Ровно в полдень, Рыжка...