Странное наследство

А по ступенькам уже грохочут тяжелые ковбойские башмаки. В комнату врывается большой человек в темном костюме, в клетчатой фланелевой рубашке и широкополой шляпе. Он склоняется над ней, выпутывает из простыни, поднимает на руки и прижимает к себе так крепко, что его нарядная шляпа летит на пол.

- Детка! Олив! Утеночек мой симпатичный! - Фрэнк Смитт задыхается от волнения, его губы покрывают тонкие запястья и пальчики Оливии щекочущими поцелуями. - Мой крохотный котеночек сильно ударился?! Больше не болит?! Ну, перестань плакать. Я с тобой!

Абигейл Гибсон стоит в дверном проеме, скорбно поджав губы.

- Наверное, как всегда, за вами, Фрэнк, охотится полиция? - настороженно поинтересовалась Абигейл, с опаской поглядывая на зятя.

- Возможно, за мной еще какое-то время будут волочиться старые грехи, миссис Гибсон, но давным-давно моя жизнь обрела новый смысл. Я помогал завоевывать новые земли, потом закупил партию виргинского табака и выгодно продал в Англии. Но бешеных денег теперь не заработать. Мне придется проделывать это не раз, чтобы обеспечить вам и Оливии безбедное существование.

- Опять одни мечты, Фрэнк!

- А дело ли растить девочку при публичном доме, миссис Абигейл Гибсон?!

- Тише, тише, молодой человек! - она приложила палец к губам. - Другой работы не было в этом городе… Но хватит, у малышки совсем слипаются глаза. Положите ее в кроватку, и давайте обсудим все на кухне.

Гость попытался осторожно разнять жаркие объятья Оливии, но девочка тотчас заплакала. Фрэнк беспомощно взглянул на тещу, которая опустилась в кресло, подав ему успокаивающий знак. Какое-то время они сидели молча. В конце концов, девочка задышала ровно, объятия ее ослабли, и вскоре Оливия крепко заснула. Фрэнк бережно положил дочку на постель, осторожно укрыл разноцветным лоскутным одеялом и расправил все его складочки.

Затем мистер Смитт снял ботинки и на цыпочках прокрался на кухню, где и проговорил с тещей до самого рассвета.

Наутро бабушка сообщила владелице публичного дома, что увольняется и покидает Форт Морган. Пять дней они находились в дороге, пристроившись к каравану новых переселенцев, стремящихся на Запад. Большую часть пути Оливия проспала. В конце пятого дня они прибыли в городок Райфл на берегу Колорадо.

Оказавшись на главной улице, караван постепенно редел. То один, то другой фургон сворачивал в открывающиеся боковые улицы. Вскоре повозка, в которой сидели пожилая женщина, мальчик и привлекательный мужчина, в одиночестве добралась до западной окраины и остановилась возле просторной усадьбы, состоявшей из двух домов. С одной стороны огороженной территории росли высокие сосны с раскидистыми кронами, дальше располагался яблоневый сад. С другой стороны находилась ровная каменистая площадка. Она обрывалась отвесно в каньон Колорадо и была отгорожена от кручи толстой каменной стеной. Из окон дома открывался замечательный вид на покрытые вечными снегами вершины хребта Элберта.

- Каждое утро ты будешь просыпаться, смотреть в окно на самые высокие вершины Скалистых Гор и думать о моей любви к тебе, - Фрэнк Смитт грустно улыбнулся. - Береги бабушку, дорогая моя.

- Ты опять уезжаешь от нас, папочка?! Не бросай нас. Ты обещал, что мы всегда будем рядом!

С тех пор прошло почти десять лет. Теплое время года для Оливии всегда начиналось с появления отца. Отдохнув, он садился верхом на коня, уютно устроив Оливию впереди себя. Пришпорив скакуна, отец направлял его по узкой горной тропе, и лишь на крутых подъемах жеребец смирял свой резвый бег. Порой Фрэнк Смитт спешивался и шагал рядом, бережно придерживая Оливию. Вскоре ветер доносил до них запах горящего дерева, жареного мяса и запеченной в глине рыбы. Навстречу путникам выбегали сторожевые индейские собаки, больше похожие на волков. Узнавая дорогих гостей, они приветливо виляли пушистыми хвостами.

- Добрый день, дорогой Рони! Привет, привет, привет всем! - восторженно вопила Оливия, вываливаясь из отцовских объятий прямо на руки своему двоюродному брату. - Ты замечательно выглядишь, Черный Ягуар!

Рональд Уолкотт щурил раскосые зеленые глаза и смеялся. Обнюхав ее волосы, пахнущие ветром и сосновой смолой, Рони целовал сестренку в висок.

- Ты снова немного подросла, малышка Пума! - начинал игру брат и подкидывал Оливию вверх, отчего та визжала радостно и восторженно. Они шли в деревню, где их встречали многочисленные двоюродные и троюродные дядюшки, тетушки, братья и сестры. А Фрэнк Смитт становился на колени перед своей матерью, пожилой слепой индианкой, которая нежно обнюхивала лицо своего сына, потом ласково обнимала свою резвую внучку.

- У твоей дочери, мистер Фрэнк Смитт, все такая же белая кожа? - и, получив утвердительный ответ, продолжала вопрошать: - Твоя дочь, мистер Фрэнк Смитт, немного подросла?