Странствия Шута

— Это твои слова. Не мои. Но не так уж они далеки от моих мыслей, хотя выражение крайне неудачное. Многие возможности Скилла наводят меня на мысль, что то же самое могут делать драконы. Может быть, магия проявляется в твоей линии потому, что кого-то из твоих далеких предков коснулся дракон?

Я вздохнул и сдался.

— Понятия не имею. Я даже не знаю, что ты имеешь ввиду, говоря «коснулся дракон». Что ж, пусть так. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нам.

Он пошевелился в постели.

— Как я могу быть таким уставшим и при этом совсем не хотеть спать?

— Как ты можешь начать так много рассказов и не закончить ни один из них?

Он тяжело закашлялся. Я пытался убедить себя, что он притворяется, но тем не менее пошел за водой. Я помог ему сесть и ждал, пока он напьется. Когда он снова лег, я взял чашку и замер в ожидании. Просто молча стоял с чашкой у кровати и ждал. Потом вздохнул.

— Что? — спросил он.

— Ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить?

— Совершенно верно. И это всегда будет верно.

Он говорил так же, как раньше, и такое ясное удовольствие звучало в его словах, что я почти ощутил досаду. Почти.

— Я говорю о нас. О том, что связывает нас так, что я могу пронести тебя через колонну и почти без усилий войти в твое тело, чтобы вылечить его.

— Почти?

— После этого я был опустошен, но, думаю, это было из-за исцеления, а не из-за связи.

Про раны на своей спине я не стал упоминать. Я думал, он поймет, что я чего-то не договариваю. Вместо этого он медленно заговорил:

— Возможно потому, что связь уже существует. Потому что она была всегда.

— Связь через Скилл?

— Нет. Ты не слушаешь, — он вздохнул. — Вспомни еще раз Элдерлингов. Человек долго живет среди драконов, и в конце концов в нем проявляются черты дракона. Ты и я, Фитц, много лет мы провели вместе. А во время исцеления, которое на самом деле было побегом из смерти, мы разделились. Мы смешались. Возможно, мы стали, как ты сказал, единым целым. Возможно, тогда мы не до конца собрали себя в своих телах. Возможно, произошел обмен наших сущностей.

Я серьезно обдумал это.

— Сущности. Это плоть? Кровь?

— Я не знаю! Возможно. Возможно, что-то важнее, чем кровь.

Я помолчал, выискивая смысл в его словах.

— Можешь ли ты сказать мне, почему это произошло? Насколько это опасно для нас? Должны ли мы изменить что-то? Шут, я должен знать.

Он повернулся ко мне, глубоко вздохнул, будто собираясь заговорить, затем остановился и выдохнул. Я видел, как он думает. Потом он заговорил со мной, будто с ребенком.

— У человека, много лет живущего рядом с драконом, появляются черты дракона. У белой розы, много лет растущей рядом с красной, на цветах появляются красные прожилки. И, возможно, Изменяющий, ставший спутником Белого Пророка, перенимает некоторые его черты. Может быть, как ты упомянул, и ты передал мне черты Изменяющего.

Я изучал его лицо, надеясь, что он пошутил. Потом я ждал, когда он начнет смеяться над моей доверчивостью. Наконец я попросил его:

— Ты можешь просто объяснить?

Он выдохнул.

— Я устал, Фитц. Я как мог ясно объяснил тебе все, что думаю. Ты, кажется, считаешь, что мы становимся, или были, «единым целым», как ты изящно выразился. Я же думаю, что наши сущности прошли сквозь друг друга, создав мост между нами. А может быть, это след связи Скилла. — он положил слабую голову на подушки. — Я не могу уснуть. Я совершенно устал, но спать не хочу. На самом деле мне скучно. Ужасно скучно среди боли, темноты и ожидания.

— Мне казалось, про скуку ты говорил что-то…

— Она милая. Милая до ужаса.

По крайней мере, в нем появлялись первые признаки прежнего Шута.

— Я хотел бы помочь тебе. Но, к сожалению, я мало чем могу развлечь тебя.

— Кое-что ты уже сделал. Язвы на спине стали меньше. Спасибо.

— Пожалуйста. А теперь, боюсь, я должен тебя ненадолго оставить. Лорду Фелдспару из Спайртопа нужно встретиться с леди Кетриккен. Придется переодеться для этой роли.

— Ты уходишь прямо сейчас?

— Надо, если я хочу правильно одеться и попасть в очередь на аудиенцию. Я вернусь позже. Попробуй отдохнуть.

Я с сожалением отвернулся. Я понимал, как должно тянуться для него время. Он всегда был полон жизни, был жонглером и акробатом, искусным в фокусах, с живым умом и ловкими пальцами. В моей молодости он развлекал двор короля Шрюда быстрыми и остроумными тирадами, и всегда был самым веселым парнем в замке Баккип. Теперь его зрение, его умные пальцы и ловкое тело исчезли. Его спутниками стали боль и темнота.

— После того, как благодетель Прилкопа выкупил меня у моего «хозяина», по оскорбительно низкой цене, кстати, мы хорошенько подлечились. Его патрон был не дворянином, просто очень богатым землевладельцем. Нам очень повезло — оказалось, этот человек хорошо разбирается в легендах о Белых Пророках.

Он замолчал, отлично зная, что я замер, прислушиваясь к его словам. Я попытался подсчитать, сколько времени прошло. Трудно было это сделать в вечном полумраке комнаты.

— Мне скоро придется уйти, — напомнил я ему.

— Ты правда уйдешь? — спросил он, слегка посмеиваясь.

— Уйду.

— Очень хорошо.

Я повернулся.