Странствия Шута

— Не правда ли, так я выгляжу гораздо благороднее? Теперь я кесир Риддл, что, как объяснила Кетриккен, переводится скорее как «слуга», чем «господин», если помнить о взглядах на обязанности правителей в Горном Королевстве. Но сегодня все будут называть меня кесир Риддл, и я буду сидеть за высоким столом.

— Тебя послали за мной, потому что я опаздываю? Или чтобы я увиделся с тобой и дал свое отцовское благословение на брак с моей дочерью?

— И то и то, наверное. Должен признать, немного странно видеть тебя в этой роли, когда на самом деле выглядишь ты чуть ли не моложе меня.

Я закрыл за собой дверь и запер ее, чтобы он не потащил меня к зеркалу. Молча я повернулся к нему и внимательно рассмотрел. Риддл — тот самый Риддл, которого я видел все эти годы. И, хотя в бороде его не было седины, я заметил, как собираются морщины у его рта, и как далеко открывают волосы лоб. Внезапно он оскалился.

— Ты упустил момент милосердно со мной не согласиться. Что ж, пора время отказаться и от этого? Пойдем, принц Фитц Чивэл Видящий. Пришло время спуститься и встретиться лицом к лицу с бандой доброжелателей.

Он подхватил меня под локоть и повел, будто сопровождая на эшафот. Пока мы двигались по коридору и спускались по лестнице, я приводил в порядок мысли. Принц Фитц Чивэл Видящий. Герой. Скромный герой возвращается из долгого изгнания в Ивовом лесу, до этого проведя десятилетия среди мифических Элдерлингов. Сын Чивэла Видящего, племянник Верити. Двоюродный брат короля Дьютифула. Защитник короны. Что народ, простолюдины и знать, захотят увидеть в этом кустарном смельчаке?

Пока мы шли по залу, мимо людей, я решил, что я молчалив, но не лишком серьезен. Я, как Уэб, заинтересован в людях и при первой возможности свожу разговор на них самих и их дела. Я мало говорю и внимательно слушаю. Скромное умолчание о моих подвигах поможет мне, пока мы с Чейдом не обсудим, какие из них не стоит выносить на публику.

Ох, этот вечер. Я задержал всех и не сразу понял, как сильно это обеспокоило Неттл. Я оказался по левую руку от нее, Риддл двигался справа. Пока мы шли по коридорам к Большому залу, она успела шепнуть мне, что, если я хочу понять, что происходит в замке, на рассвете мне стоит прийти в башню Верити. Сегодня же придется следовать примеру Чейда, а при сомнениях — использовать Скилл для советов. Я старался не показать, как меня забавляет ее властный тон и старания Риддла справиться с волнением.

Ради такого случая Большой зал был перестроен. Надо всем царил Высокий стол, установленный так, чтобы отовсюду была видна обедающая королевская чета. Второй стол, стоящий пониже, предназначался для фаворитов, герцогов и герцогинь из свиты. Мне показалось это разумным, так как создавало своего рода препятствие для какого-нибудь мелкого убийцы, решившего убрать меня. В центре зала устроили третий стол, украшенный еловыми ветками и ветками остролиста, усыпанными ягодами, будто в начале Зимнего праздника. Там, возле арфы, сидела Старлинг, в самой необычной одежде менестреля, которую я когда-либо видел. Когда мы вошли, она грянула серию аккордов, перемежающихся звучными проигрышами. Она продолжала играть, пока паж объявлял каждого из нас, и мы занимали свои места на возвышении. Меня вызвали после Неттл и перед Риддлом, так что волна шепотков обо мне быстро сменилась удивленным обсуждением его нового титула и женитьбы на леди Неттл.

Еду принесли очень быстро. Уверен, она была отличной, хотя я едва понимал, что это. Я ел мало, пил еще меньше, и оглядывал Большой зал так, будто никогда его не видел. Да и в самом деле я никогда не видел его с этого места. По мере того как блюда пустели и их сменяли вино и бренди, Старлинг все громче играла и наконец снова начала исполнять песню прошлой ночи. Я заметил, что она слегка изменила ее. Чье это желание, Чейда или Кетриккен? Теперь в ней появилось упоминание о шуте короля Шрюда и о том, как он помог бежать Кетриккен и сопровождал ее до отцовского дома. Песня рассказывала, как Шут вылечил меня и вернул в группу Кетриккен. Не забыли и про его роль в пробуждении драконов, полетевших на помощь Верити. Мне было приятно слышать, как отдают должное моему другу, и очень горько от того, что его самого здесь нет.