Странствия Шута

Удивил меня и конец песни, когда голос Старлинг упал почти до шепота, но внезапно вновь набрал силу. Из дальнего конца зала вышла леди Розмэри, неся в руках что-то похожее на усыпанную драгоценностями шкатулку. Она шла по залу, а Старлинг пела о том, как внимателен был Верити ко мне, как он оставил знак своего уважения, который должен быть передан мне, если я когда-нибудь вернусь в замок Баккип. Я понял, что лежит в шкатулке прежде, чем леди Розмэри поставила ее перед королевской четой. Дьютифул открыл ее и вынул стальную диадему. Она была отполирована и блестела. Непослушными руками он раскрыл свиток, написанный отцом. Я совершенно уверен, что до этого момента он не видел его, потому что голос его дрожал, когда он начал читать слова Верити. Он и Эллиана пронесли корону в центр комнаты и остановились рядом с арфой Старлинг. Под ее музыку он приказал мне подойти, опуститься на колени, и возложил диадему на мою голову.

— Принц Фитц Чивэл Видящий, сын Чивэла Видящего, — громко провозгласил Дьютифул.

Вот так я был дважды коронован в один день.

Затем Дьютифул приказал мне встать и обнял меня. Прокатился оглушительный рев приветствия, и на мгновение лица и крики закружили меня.

— Только не упади в обморок, — шепотом предостерег меня король, и я глубоко вздохнул, приходя в себя. С холодной тяжелой диадемой на голове я прошел за ними обратно к Высокому столу.

Вечер все не кончался. Уже убрали и вынесли столы. Гвардейцы Кетриккен выстроились возле меня, отдавая честь. Подходили представители герцогств, чтобы выразить свое почтение. Оказалось трудным встретиться с герцогиней Целерити, но она повторила слова, сказанные накануне, и крепко пожала мне руки, а ее муж неловко поклонился.

С герцогом и герцогиней Тилта тоже было не проще: их сопровождала дочь, крепкая девушка лет семнадцати, представленная как «леди Метиколос, не замужем». Они оповестили меня, что она обожает езду верхом и ястребиную охоту, и пригласили присоединиться к ним на завтрашней зимней прогулке. Девушка смотрела на меня так откровенно и смело, что я едва успел ответить, что уже принял другое приглашение и, к сожалению, не смогу присоединиться к ним. Герцогиня сразу же предположила, что, возможно, я буду свободен послезавтра. Я преисполнился благодарности к Неттл, когда она, наклонившись, заметила, что после такой длительной разлуки надеется занять большую часть моего времени в следующем месяце.

— Что ж, тогда мы приглашаем вас посетить Тилт весной, — быстро ответил отец девочки, пока герцогиня разочарованно поджимала губы. Мне пришлось согласно кивнуть в ответ.

Не знаю, сколько часов мы провели там. Люди проходили, представлялись, объясняли, кто они и чем занимаются и, нередко плохо держась на ногах, шли дальше. В зале висел гул от разговоров. Я поднял глаза и увидел, что Старлинг окружена поклонниками, которые расспрашивают ее о прошлом. И она, и ее муж, казалось, наслаждались обожанием толпы. Но мне толпа не нравилась. Я завидовал людской способности расслабляться и упиваться лестью. Сам я смотрел на людей глазами убийцы, отмечая лица и имена, сигналы скрытой враждебности, запоминая и связывая все мелочи до тех пор, пока голова не начала гудеть. Откровенно недовольных и враждебных взглядов было немного, но я подозревал, что из всей мелкой знати, открыто презирающих бастарда с Уитом, шесть человек улыбнулись мне в лицо, мечтая вогнать кинжал мне в спину.

Задолго до того, как король Дьютифул объявил, что еда была превосходна, вино отлично, новости удивительны и пора заканчивать ужин, улыбка на моем лице превратилась в горящую жесткую маску. Мы вышли так же, как и вошли, торжественно покинули Большой зал в сопровождении Голубой гвардии, проводившей нас до отдельной, большой и уютной комнаты с мягкими креслами. широким очагом, в котором горел огонь, и со столом с угощениями и винами. Даже когда король Дьютифул заверил слуг, что все в порядке и отпустил их, я все еще чувствовал себя несколько скованным. Меня окружали самые близкие друзья и семья, и я не сразу понял, что не так. Я ведь слишком разный по отношению к каждому из них. Какую роль я собирался играть этим вечером? А если я решу просто быть самим собой, то кем я буду? Убийцей-воспитанником Чейда, наставником Дьютифула, соратником Риддла, нерадивым отцом Неттл? Все это и ничто из этого.

Кетриккен посмотрела на меня и тяжело вздохнула.

— Друг мой, я так рада, что все закончилось, — сказала она и опустилась в кресло.

— Это никогда не закончится, — Дьютифул тоже выглядел усталым.

— Но худшее позади, — уверенно ответила его мать. — Много лет в моем сердце занозой сидела мысль, что Фитц так много сделал, так много принес в жертву, и лишь единицы знали об этом. Теперь все знают по крайней мере часть его подвигов. Теперь он может приходить к нам, обедать с нами, прогуливаться по саду, ездить на охоту и откликаться на свое законное имя. А скоро приедет сюда его малышка и познакомится со всей семьей!