Страшный Крокозавр и его дети

— И, покойной ночи… — так же тихо отвечает Алла, и они расходятся по своим спальням до утра.

— И как вы думаете — откуда такая потрясающая точность?

Светлана рассказала, что долгое время в интернате никак не могли догадаться — в чем тут дело. Ночная нянечка, тетя Фрося, даже подозревала, нет ли тут настоящего колдовства. И только недавно Светлана дозналась до истины.

После ужина мальчики обычно идут в свою спальню на четвертом этаже, девочки — в свою, на третьем. Игорь читает, играет с товарищами в шахматы, в домино, но незадолго до девяти часов он становится каким-то рассеянным, беспокойным… И вдруг в самый разгар шахматной атаки бросает игру и ровно в девять часов шесть минут становится у двери своей спальни, не спуская глаз с часов. Когда стрелка подскакивает к седьмой минуте, он начинает считать: раз, два, три, четыре… и так до восемнадцати, потом берет лейку, наполняет ее водой, выходит в коридор, спускается по лестнице и тут встречается с Аллой.

Примерно то же самое проделывает и Алла на третьем этаже. Но спальня девочек отстоит на одну дверь дальше от выхода, поэтому считает она не до восемнадцати, а до четырнадцати, после чего начинает свой точно размеренный путь.

Петр Владимирович изумленно смотрел на Светлану.

— Как все это интересно! А как другие ребята в классе к ним относятся?

— Берегут их, — тут же подхватила Светлана, — знаете, как берегут! Но вслух о них не говорят. Вот почему все они сегодня так дружно ощетинились и, как один, встали на их защиту. Словом, показали себя настоящими изыскателями.

— А я соломенный тюфяк! — с горечью воскликнул Петр Владимирович. — Так что же, у них большая дружба или?..

— Не знаю… — пожала плечами Светлана. — Осенью на педсовете Валерия Михайловна подняла было вопрос, что надо «прекратить этот романчик», как она в тот раз выразилась. Вера Александровна ей ответила: «Оставьте их в покое. Когда они мне попадаются на глаза, я всегда ими любуюсь».

На этом они расстались.

ИЗ ДНЕВНИКА ГАЛИ КРЫШЕЧКИНОЙ

Суббота, 22 ноября

Вчера вечером мы уже собирались спать ложиться, как вернулась Алла. Она ходила цветы поливать. У нее был такой расстроенный вид, просто ужас!

— Девочки, помогите! Девочки, спасите! Игорь мне ничего не сказал, но по его лицу я вижу, как он переживает.

Мы все стали думать, что делать. А вообще очень нехорошо получается. Вера Александровна, конечно, защитила бы их, но она заболела, и теперь у нас в интернате самая главная Валерия Михайловна, по-нашему — Кошечка. Мы ее так прозвали, потому что она не ходит, а подкрадывается. Кошечка давно Игоря ненавидит. Она ему один раз сказала: «Тебя за твои безобразия надо в шестой «А» перевести».

Кошечка с нашим Крокозавром сразу подружилась — как встретятся, так разговаривают, улыбаются. На той неделе рассадит он Игоря и Аллу, непременно рассадит.

Наташа Ситова тут мне вдруг говорит:

— Ты, Галя, известная подлиза, уговори Крокозавра их не рассаживать.

С чего это она взяла, что я подлиза? Даже очень глупо так меня называть.

В тот вечер я никак не могла уснуть и придумала один план.

Крокозавр еще до сбора отряда говорил, что хорошо бы нам всем вместе пойти в воскресенье в Третьяковскую галерею. Мы с мамой прошлой весной там были. И мама тогда говорила: «Не люблю я в Третьяковку ходить одна, потому что многое не понимаю и не знаю. И с экскурсоводами мне тоже не хочется, будто на веревочке тебя водят; они показывают только те картины, которые им самим нравятся. А хорошо бы познакомиться с очень умным и знающим человеком; он бы повел меня в галерею, про мои любимые картины все объяснил и на все мои вопросы ответил».

А что, если пойти с мамой и с Крокозавром в Третьяковку? Она будет ему задавать разные вопросы. И я тоже сперва о какой-нибудь картине спрошу, а потом отведу Крокозавра в уголок и уговорю его насчет Аллы и Игоря.

Сегодня Крокозавр явился к самому обеду, серьезным такой, задумчивый, ничего нам не сказал; мы с ним издали из вежливости поздоровались, а он сразу прошел и столовую.

Я села обедать. Смотрю, все воспитательницы смеются, друг с дружкой разговаривают, а он устроился за отдельным столиком и голову к миске опустил. Мне его ужасно жалко стало.

После обеда я к нему подошла и сказала:

— Петр Владимирович, вы обещали как-нибудь в выходной повести нас с нашими мамами в Третьяковскую галерею. Давайте пойдем завтра? И моя мама тоже непременно пойдет.

Он в ответ ласково улыбнулся и сказал:

— Хорошо, Галюша, большое тебе спасибо. Ты сама составь список всех, кто хочет завтра идти с родителями или без родителей в Третьяковскую галерею. Встретимся возле кино «Ударник» в двенадцать часов. Хорошо?