Страсть и бомба Лаврентия Берии

Неспешные приятные мысли члена ГКО, наркома и прочее прервал своим вопросом адъютант:

— Лаврентий Павлович, вы просили напомнить, чтобы мы заехали в дом моделей к Рите. Она хотела вам показать…

— Саркисов, я помню! Не мешай думать о государственных делах. Кстати, ты этой девочке, сегодняшней, не забыл подарить то, что я просил? И цветы вручить?! А? Когда отвозил ее?..

— Как такое может быть?! Чтобы я… Обижаете, товарищ народный комиссар.

— Зови меня «товарищ маршал»! Скоро мне такое звание присвоят. Надо привыкать!

— Слушаюсь, товарищ маршал!

— Вот так вот. А в дом моделей завтра заедем. Напомнишь! Завтра!

* * *

Дел было много. В приемной толкался народ. Два генерала, три директора завода, один профессор. Пока Борис Александрович Людвигов, седой, вышколенный и дотошный начальник секретариата, докладывал, Берия прикидывал, с кого начать прием. Получалось, что все посетители были важные, срочные. И вопросы, с которыми они пришли, безотлагательные. Поняв, что сам он очередность не установит, Лаврентий мысленно махнул рукой и отдался на милость помощника.

Первым зашел грузный, тяжелый, как танк, Амаяк Кобулов. Принес материалы по крымским татарам.

За годы советской власти был накоплен немалый опыт расправ не только с социальными группами населения, но и целыми народами. «Отец всех народов» не стеснял себя в поисках решений. На Кавказе одна за другою шли спецоперации. В этом помогал и международный опыт. Правда, вождь не пошел по пути американцев, которые отправили своих граждан японского происхождения в концлагеря. А двинулся, так сказать, проторенной дорогой. По которой в тридцать пятом первыми пошли ингерманландцы. (Их тогда выселили из приграничных районов.) В тридцать седьмом опыт закрепили на 170 тысячах корейцев. (С Дальнего Востока они попали в Казахстан.) В тридцать девятом — на поляках. И наконец, в августе сорок первого — на так называемых «русских немцах». (Их депортировали из Поволжья в Сибирь и Казахстан. Всего 367 тысяч.)

За годы войны количество «народов-предателей» возросло. Особенно за счет кавказцев. После освобождения региона начали решать вопрос с ними окончательно. И, как говорится, «запели» поезда, застучали по рельсам колеса «телячьих» вагонов. К сорок четвертому коллаборационисты проявили себя вовсю. Кавказские дивизии вермахта, русская освободительная армия предателя генерала Власова, сотни и сотни тысяч казаков из Краснодарского и Ставропольского краев, ушедшие с немцами после оккупации. Бывшие белогвардейцы, поддержавшие атамана Краснова. Перебежчики, дезертиры. Всего больше миллиона человек.

Получается чистили перед войной, чистили, а все равно от «пятой колонны» так и не избавились. Причина-то простая. Советская власть так достала народ, что некоторые решили: лучше с немцами, чем со Сталиным. А зря. Фюреру они тоже нужны были исключительно как расходный материал.

Правда, казаков и кавказцев он до поры до времени жаловал. Считал их потомками то ли готов, то ли каких-то гуннов. Но это пока. Пока не победят.

А вот русские, такие как Власов, они-то на что надеются? Все равно национальное всегда будет выше социального. А стало быть, шансов у них занять хоть какое-то положение в Третьем рейхе нет никаких…

Ну, да ладно. Его задача вырывать бурьян с корнем. Вот он и действовал. Начал с карачаевцев. Еще в 1943 году их угнали в Казахстан и Киргизию. Семьдесят тысяч подняли в одну ночь.

Следом за ними покатили калмыки. В Сибирь и на Алтай отправили сорок шесть эшелонов. Девяносто три тысячи их было.

Ничего, управились. И людей много не понадобилось. В операции «Улусы» участвовало всего три тысячи офицеров НКВД да один мотострелковый полк.

Сложнее было решиться на выселение чеченцев и ингушей. Пришлось самому лично участвовать в этом «кавказском походе». Проявить хитрость. Дезориентировать противника. Мол, будем проводить «учения в горной местности». А когда они сообразили, какие будут учения, — было поздно. Но повозиться пришлось. Дошло даже до объяснений с руководством Чечено-Ингушской АССР.

Берия лично поведал Моллаеву, за что их выселяют.

В январе сорокового их местный поэт и журналист Хи-сан Исраилов поднял восстание против советской власти в Шатое, а позже создал «Особую партию кавказских братьев». Хотел построить Горскую республику народов Кавказа по мандату Германской империи.

Другой «народный вождь» чеченцев, некто Майрбек Шерипов, открыл уже в ноябре сорок первого, когда немцы стояли у ворот Москвы, «Чечено-горскую национал-социалистическую подпольную организацию». И в самые тяжелые дни, в августе сорок второго, поднял восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах.

Немецкий диверсант Реккерт, заброшенный в республику вместе с группой, создал батальон в 400 человек и в октябре сорок второго организовал восстание в Веденском и Чеберлоевском районах.

А что же делали советские власти? Пресекали мятежи? Сражались?! Они бросили работу и бежали в горы! Шестнадцать руководителей районных комитетов партии, восемь руководителей райисполкомов, четырнадцать председателей колхозов трусливо прятались в ущельях.