Страсть и бомба Лаврентия Берии

3. Обязать комиссию в однодневный срок определить и представить Государственному Комитету Обороны список предприятий, на которых должны быть проведены специальные мероприятия.

Разработать порядок, обеспечивающий выполнение этих мероприятий, выделить исполнителей и обеспечить предприятия необходимыми материалами.

4. Поручить пятерке тщательно проверять исполнителей и организовать их соответствующую техническую подготовку…»

«Специальные мероприятия» — так были зашифрованы минирование и подготовка к уничтожению самых важных предприятий и зданий столицы.

Заместитель Лаврентия Павловича Иван Серов утром

9 октября принес список. В нем было 1119 заводов и фабрик, которые предстояло взорвать, сжечь, снести, чтобы немцы не смогли их использовать для военных нужд, производства боеприпасов, амуниции, оружия. Уже 11 октября был готов проект инструкции по уничтожению, где все было расписано, кем, когда, по какой команде начнется подрыв.

Минировали не только предприятия, но и здания, в которых могли разместиться оккупационные власти. Дом союзов, гостиницы «Москва», «Националь», «Метрополь», Большой театр, особняк НКВД на Спиридоновке. Опыт уже был накоплен. Взрывали оккупантов в Киеве, Одессе, Харькове. Взрывали по радио.

Начали минирование Московского метро. Не избежал этой участи и Кремль. Некоторые его здания тоже готовили к проведению «специальных мероприятий». Судя по докладной записке коменданта Московского Кремля от

10 октября 1941 года, на это требовалось четыре тонны взрывчатки, пятьсот штук детонаторов и три тысячи штук детонирующего шнура.

На случай захвата Москвы они тогда готовили не только мины и взрывчатку, но и подпольщиков-диверсантов. Их задачей были сбор информации и диверсионно-террористические акты.

Память у Лаврентия Павловича отменная. Так что он и сегодня помнил названия групп, которые должны были остаться в городе и ждать своего часа. Да и справка об организации диверсионно-террористических групп в рамках реализации «Московского плана», которую представил ему 14 октября 1941 года Кобулов, лежала в сейфе. Теперь-то она уж точно для дела не пригодится. А вот для истории в самый раз. Он мог на память процитировать кое-что из этой бумаги.

«2-я группа «Рыбаки» — диверсионно-террористическая группа в составе 4 человек, имеющих опыт боевой работы. Руководитель группы — «Доктор» — чекист запаса, переведен на нелегальное положение. Члены группы будут прикрывать свою работу слесарно-технической мастерской, имеющейся у агента «Талошин» (изобретатель). Группа имеет рацию; в качестве радистов подобраны муж и жена, прошедшие соответствующее обучение. Рация будет храниться и работать на загородной даче в Лосиноостровской. Для совершения диверсионно-террористических актов группе выделены оружие и взрывчатка, которые будут храниться в специальном тайнике.

3-я группа «Белорусы» — террористическая группа под руководством «Лена» — бывш. чекиста, участника Гражданской войны. Группа состоит из 4 работников 3-го спецотдела НКВД СССР, изъявивших желание работать в тылу противника, и 3 девушек агентов, прошедших боевую подготовку…»

И таких групп тогда было создано восемь — «Дальневосточники», «Старики», «Преданные», «Лихие», «Семейка». В них собрались разные, но безусловно надежные люди. Кроме групп должны были остаться и одиночные агенты. Как ни странно, большинство из бывших дворян, белогвардейцев, офицеров царской армии. Все эти агенты «Лекал», «Тиски», «Уралов», «Строитель», «Кавказский», «Железный», «Шорох», «Сазонов», «Семенов» — люди опытные и несомненно сыграли бы свои роли.

К 3 ноября 1941 года его люди сплели целую сеть. И, судя по справке замначальника УНКВД Москвы майора госбезопасности А.В. Петрова, сеть была прочной и мелкоячеистой.