Страсти по Фоме - книга 2

Вот тут и вышел конфуз. Доктор попался на своем «долбаном» отчуждении.

— Да он не кончает! — возмутилась его партнерша, устав безрезультатно орать, и возмущенно взлетела на камень, к подружкам.

— Ты чего жмешься, злодей? — тихо поинтересовался Фома у приятеля, пока огорошенные товарки выслушивали горе своей подруги. — Мы же здесь замерзнем! Нас заклюют!

Доктор только хмыкнул.

— А я вообще никогда этого не делаю! — заявил он.

— Нашел чем гордиться! — возмутился Фома, всерьез опасаясь мести птиц. — И можешь сказать, почему? — воткнул он руки в бок.

— Из принципа!

Птицы угрожающе роились над ними. Некоторые пикировали в опасной близости от лица. Клювы их, от возмущения что ли, стали в два раза длиннее и толще. Или это Фоме казалось?

— Это какого такого принципа? — кричал он, уворачиваясь от дерзких тварей.

— Сохранения энергии!

— Ё-оо!.. — Фома молитвенно сложил руки. — Доктор, милый, не путай сохранение энергии со складированием! Давай, дружище! Я тоже не всегда кончаю, но с ними… надо кончать! Не хватало еще, чтобы нас склевали эти курицы!

Он был готов сам искупить нерадивость товарища, лишь бы не кончить жизнь в лучших хичкоковских традициях, да и Доктор, казалось, тоже оценил всю степень опасности собственного чистоплюйства, но птицы вдруг взвились в воздух, и пропали в холодном небе, как разведчики или наводчики.

— Ф-фу!.. — Фома укоризненно покачал головой. — Есть хорошее правило, Док, божье: делись! Его даже братки усвоили, правда, в отношении других, но принцип-то поняли: надо делиться! В данном случае — кончать! А ты, блин, дао какое-то устроил! А ну как вернутся с утроенной стаей?

Но Доктор уже снова был самим собой.

— Можно, конечно, кончать, — сказал он с брезгливостью пуританина, — но тогда можно и не мыться, не бриться, то есть вообще распуститься! Зачем?

Фома с благоговейным ужасом взирал на него несколько великих мгновений.

— Ты о чем?! — очнулся он, наконец. — Что это за ряд ты выстроил: мыться, бриться и кончать? Ты на что намекаешь, на какую гигиену, а?.. Вы вообще каким способом размножаетесь, доктора?.. Делением? Или почкованием?..

Судя по тому, что мистер Безупречность, несмотря на сибирские морозы, не только брился каждый день, но и обливался, когда находилась вода, Фома понял, что эякулировать этот господин будет только в далеком будущем, но представить эту женщину невозможно. Сам Фома не брился и воду использовал только для того, чтобы открыть глаза, после короткого тревожного сна и последующего озноба, и теперь был похож своей черно-рыжей щетиной на лешего в горах.

Слава Богу, вскоре снова показались рогатые, и Фома перестал обзывать Доктора сегрегатором, дискриминатором и вообще мизантропором.

— Я уж думал, что мы сбились с курса! — радовался он. — Этого-то будешь кончать, гигиена?

И уже несся вперед, что-то дико и восторженно крича, как кричали на всех лобных местах вселенной жаждущие жертвы — гортанно и беспощадно…

Горная пустыня неожиданно кончилась, так и не приблизив сайтеров к горам, словно их голубовато-серые силуэты играли здесь роль горизонта-приманки, который, как известно со школы, недостижим. Появилась какая-то чахлая растительность и мелкая живность, но такого отвратного насекомообразного вида, что они решили терпеть до конца, питаясь только кониной поверженных противников. Стало чуть теплее, но не настолько, чтобы расстаться с меховыми плащами. Иногда еще попадались рогатые, но все реже и реже, и грусть стала посещать Фому.

— В отмороженном царстве, примороженном государстве, жили-были-скакали-искали два идиота, — вновь и вновь принимался он рассказывать Доктору эту сказку, тоскливо оглядывая безрадостный пейзаж.

А так как Доктор вызывающе, на его взгляд, молчал, то Фома взрывался, правда, уже не так задорно, как при обилии рогатых.

— Кто-нибудь скажет мне точный почтовый адрес этих мест или нет?! — орал он, потрясая мечом.

Но ширь небесная и твердь земная немо и бесстрастно разворачивались перед ними, открывая неуемные и абсолютно безадресные дали.

— Не дает ответа!.. Русь, однако! — саркастически замечал Доктор, «проглотив» у главпочтамта, кажется, всю мировую литературу.

Потом вдруг земля кончилась, как ни странно это звучит, и они очутились в зоне высокой метаморфозы. Огромная, во всю ширь горизонта, бушующая масса закипела прямо перед ними, а когда они повернули назад, обратной дороги уже не было. Дыра, хотя и странная.

“Мы попались!” — услышал Фома сообщение Доктора, так как голос не был слышен в вое стихий. «Спасибо, что сказал, брат во дыре!..» — Фома лихорадочно набирал код своего замка. «Если успеешь, меняй уровень. Нужен замок!” — донеслось до него еще, и больше ничего уже не было слышно.

Безобразные и бесформенные потоки первозданной энергии хаоса гасили любое проявление упорядоченности: будь то мысль, воля или любая другая форма…