Страсти по Фоме - книга 2

Они стояли на оставшемся островке тверди, уже разделенные друг от друга сияющей голубым золотом плазменной вуалью. Островок стягивался, истаивая в языках и вихрях протуберанцев — жадных уст безымянного и безжалостного, не оставляя надежды ни на что. Замок?.. Но при такой скорости исчезновения реальности это почти невероятно. Менять уровень?.. Но для взбесившейся массы материи не существует кода, она признает только такое же бесформенное, дикое состояние, а любое сознание, на каком бы уровне оно ни было, это уже форма, значит — враг, значит, будет уничтожено. Да нет, не враг, просто нечто инородное и поэтому более слабое в силу своей организации.

Хаос силен и, возможно, непобедим именно из-за отсутствия какой-либо организации, вдруг подумалось Фоме. Всякая организация, организованная материя, при прочих равных условиях с хаосом, тратит энергию-силу еще и на поддержку самой организации, то есть формы. Этой-то силы как раз и не хватает Ассоциации, чтобы противостоять Хаосу в Вечности. Так любую цивилизацию настигает Аттила — ангел хаоса. Торжество энтропии. Только Дух, чей-то Высокий Дух, противостоит этой вакханалии материи. Вот только как долго?..

Все это носилось у него в голове, пока он строил замок (осознавая бессмысленность этого), менял уровень (с тем же осознанием никчемности и пустоты) и наблюдал вроде бы неспешное приближение конца. Приятно, когда опаздываешь или когда тебя, как сейчас, настигает Ничто, вдруг замедлить шаг и отпустить вожжи, неожиданно вспомнил он Терца, и перестал бороться. О чем думал Доктор, он мог только догадываться, тот теперь был только видим, но абсолютно непроницаем для какого-либо вида общения, кроме сурда немых, хотя они стояли всего лишь в нескольких шагах друг от друга, — возможно, о том же.

«Реальность пожирает реальность. Первореальность творит и пожирает самое себя…» Мысли Фомы скакали и он, понимая, что все остальное бессмысленно и бесполезно, пустил их вволю, вскачь. Замок он, правда, продолжал лепить и выстраивать, чисто механически, чтобы не впасть в истерику: «успею, не успею?» Это занятие освобождало голову, к тому же… а вдруг?..

«Более страшная действительность, бесформенная и безобразная, заслоняет идеализированную, организованную, точнее, к ней стремящуюся. А к чему стремится Хаос?.. Только ли к самому себе? Так ли он самодостаточен?..»

Теория возникновения и эволюции видов и форм в широком прокате. Перед ним, насколько хватало глаз, один вид реальности пожирал другой и тут же погибал сам, поглощаемый пламенем и пустотой. И на это нужно было время. Наверное, затем, чтобы он помучался. Нет, замок явно не успевает! Это знание пришло не в голову, в живот, под диафрагму, там все предельно и болезненно натянулось. Все! Фома поджег замок с двух концов, оставлять его нельзя.

«Реальность пожирает реальность, реальность пожирает реальность…» — стучало у него в голове.

— Док!!! — закричал он что было сил, и отчаянный вопль, казалось, перекрыл рев бездны, во всяком случае, Доктор поднял на него глаза.

Фома показал, что он уходит и показал даже куда, туда где бушевало и плавилось не так буйно, где начинал корчиться в пароксизмах, словно живой, его замок. Кто-то должен спастись. Если он уйдет, Доктор может успеть создать замок, потому что реальность пожирает реальность. А я какая никакая, а реальность, надеялся Фома, и с этим приходится — придется! — мириться этому зверю Хаосу. Теперь же это может просто пригодиться, так как даже Бездне на Фому и его замок потребуется время.

— Сразу за мной!.. — Показал он Доктору, что делает.

Понял ли он?..

— Пока! Всем привет!.. — Фома помахал ему рукой, потом сделал вуаля-антре в стиле рыжего клоуна. — Аншанте, милорд!..

И пришпорил коня… На краю бездны конь встал, как вкопанный, благодаря инстинкту, и Фому сорвало с него, как бичом, да он и не держался…»

— Ну, вот вам ответ, где Доктор. Он вас устраивает?.. Кстати, а где это “на дне — там, где рифмуется”?

Фома, все еще ошеломленный, сложил резиновые губы…

— Это не обязательно! — остановил его Ефим Григорьевич, угадав, что Фома скажет. — Я просто подумал, может быть, вы что-то другое придумали, оригинальное, а вы все то же!.. Ну, и о ком вы еще хотите узнать?

Фома тупо смотрел на него.

— Может быть, вы хотите знать, где Мэя? Ведь мы теперь все можем узнать, имея на руках этот бесценный документ, анамнезический, так сказать, роман. Хотите?..

Ефим Григорьевич с энтузиазмом пролистнул несколько страниц…

— Читаем… «Я вернусь, сказал он…» вы то есть, Андрей Андреевич!.. «Я вернусь, как только смогу…» Мэя сняла с себя свой амулет с двойным кругом, расцепила хитрый замочек и один круг, с крестом и розовым камнем на тоненькой и витой, словно канитель, серебряной цепочке, отдала Фоме. — Тогда это поможет тебе… Слезы беззвучно лились из ее глаз, когда она надевала амулет сначала на него, потом на себя. Фома уже тысячу раз проклял…»

— Хватит! — оборвал Фомин.