Страж червонной дамы

— Скажи им, что Шершень прячется в своём лесном доме. Сами они туда не войдут, весь лес оцепить не смогут, но пусть хоть за дорогой следят. А ты жди в участке. Даже если там есть шпионы Репьёва — уже неважно. Конспирация кончилась…

Она молчала, и он добавил:

— Самочувствие у тебя будет ухудшаться, но терпеть осталось недолго. Скоро мы пройдём ту отсечку, откуда прыгали в прошлое. Петля разорвётся. А с колдуном, если повезёт, я разберусь ещё раньше.

— А если не повезёт? — спросила она бесцветно. — Ты всё время ругался, что я лезу на рожон, а сам теперь поступаешь так же. Даже ещё глупее.

— Ты меня заразила.

— Мне не смешно. Ты прёшься к колдуну в логово без поддержки.

— Ладно, тогда серьёзно. Там мне не придётся оглядываться на тебя каждую секунду. Это сильно упростит мне задачу. Понимаешь? Не думай о плохом, Инга. Просто жди меня здесь.

Она вылезла из машины и побрела к крыльцу. Убедившись, что она зашла внутрь, он завёл мотор и нажал на газ.

Через пару минут «барракуда» выскочила из города. В этот раз он ехал не по шоссе, а по другой дороге. Она выглядела заброшенной — зернистый асфальт растрескался, сквозь него прорастал бурьян. Машина то и дело кренилась на очередном ухабе.

Лес приближался.

И он был болен.

Осенняя листва почернела, словно её обмазали грязью. Внизу между стволами таилась затхлая темень. Просека, в которую ныряла дорога, издали напоминала щербину между гнилых зубов.

Когда машина въехала в лес, пси-фон скрутился в тошнотном спазме. Сразу же ухудшилась видимость — казалось, над окрестностями навис закопчённый стеклянный купол, сквозь который не мог пробиться солнечный свет.

Дышать стало трудно. Воздух сгустился, приобрёл гниловатый привкус. Неподготовленный человек запаниковал бы, но Пётр упрямо гнал машину вперёд, в ядовитый мрак.

Дом колдуна стоял на поляне — старинный, каменный, вросший в землю. Он был похож на грубо обтёсанную скалу, покрытую чёрным мхом. Оконные стёкла заплесневели, каменное крыльцо раскрошилось.

А сам колдун уже ждал у входа.

Он вряд ли был старше двадцати лет. Болезненно-худощавый, среднего роста, с длинными тёмными волосами, которые перехватывались на лбу матерчатой лентой. Пожалуй, он мог бы выглядеть даже стильно, но мешал его взгляд. Глазницы — как два провала, из которых на мир таращился то ли голодный хищник, то ли сумасшедший старик.

Из-за такого контраста Пётр на миг задумался — не экспериментировал ли и Шершень со временем? Впрочем, нет — колдун просто слишком пропитался той дрянью, что копилась вокруг…

Остановив машину поодаль, Пётр вытащил из кобуры пистолет и вылез из-за руля. Сделал несколько шагов по направлению к Шершню. Тот усмехнулся:

— Вот так, значит? Явился в гости с подарком?

— Я знаю, что ты задумал, — ответил Пётр. — И да, всажу в тебя пулю, если понадобится. Но можно без этого обойтись. Учти, я уже сообщил в полицию. Рассказал им про покушение, которое ты планируешь. Сейчас они арестовывают твоих подельников с карабинами. И графа предупредят, если что. Ты не застанешь его врасплох.

— Ишь ты, — сказал колдун. — Для цепного пса ты многовато знаешь. Хотя всё равно дурак. И дар-то вроде имеешь, а ходишь за какой-то бабёнкой на задних лапках. Команды, наверно, выучил. Сидеть, пёсик! Фу! К ноге! Самому-то хоть не противно?

Слушая его, Пётр осторожно прощупывал местный фон в поисках ловушек. Дело шло медленно — он как будто шарил на ощупь в болотной жиже. Чтобы выиграть время, он спросил колдуна:

— Ну, и как, по-твоему, я должен использовать свои пси-способности? Брать с тебя пример, что ли? Сидеть вот в таком дерьме?

— Пси-способности… — скривился колдун. — Ещё и слов напридумывали ублюдочных…

— Чем тебе не нравится термин? Он отражает современные представления. Всё имеет рациональное объяснение, физическую основу. Пси-руда теперь добывается промышленным способом — не называть же её волшебной пыльцой? Да и вообще, лексикон у тебя — не аристократический, прямо скажем…

— А у меня гувернанток не было. Батя мой был человек практичный, на глупости не разменивался. Силу уважал, а расшаркиваться — это не про него. Вот и я из того же теста… И про руду мне, пёсик, не рассказывай тоже. Думаешь, я не в курсе, что с ней и как? Думаешь, не помню, что чувствовал, когда её приживлял?

Пётр решил, что ослышался:

— Приживлял?

— А вот представь себе. Правда, сначала батя мой на себе опробовал… Чтоб ты знал, деньжата у нас водились нечасто, но однажды бате свезло по-крупному. Заезжего купчика в вист обставил — и взял на выигрыш десять унций северной, чистой. Вот и рискнул с ней…

— Подожди, — сказал Пётр, всё ещё не веря своим ушам. — Мне говорили, что вы больные на голову, но не настолько же? Концентрированную руду нельзя вживлять в тело! Это почти как змеиный яд вводить внутривенно…