Стрела Гильгамеша

— На то, чтобы позвонить своему Арсену…

— Армену!

— Без разницы! — отмахнулась Надежда. — Значит, сейчас звонишь своему настоящему полковнику и просишь его прислать тебе фотографию той стрелы, которой была убита Ирина.

— Ты рехнулась? — оторопела Мария. — Что я ему скажу?

— Скажешь, что выйдешь за него замуж, если он выполнит твою просьбу!

— Да он и не предлагал…

— А что предлагал?

— Ну…

— Вот это самое «ну» и пообещаешь ему сколько угодно раз!

— Да это совсем не то, что ты подумала!

— Неважно, что я подумала, важно, чтобы он прислал тебе фотку! Что хочешь ему обещай, но уговори!

— Я не могу…

— Машка, — зловещим тоном начала Надежда, — ты меня лучше не зли. Это ты замутила всю историю, сорвала меня из дома, сказала, что у тебя подругу убили, так?

— Так… — нехотя согласилась Мария.

— И я вошла в твое положение, бросила дома кота, запустила домашнее хозяйство, мужу обеды не готовлю, а он, между прочим, человек немолодой и на ответственной работе…

— О! Про мужа вспомнила… — съехидничала Мария.

— А я, между прочим, про него и не забывала! — отчеканила Надежда. — В отличие от некоторых.

— Ну, знаешь, — вспыхнула Мария, — если я с мужем развелась, то…

— Да звони уже полковнику своему! — рявкнула Надежда.

— Армен, дорогой… — сказала Мария в трубку и замолчала.

Надежда, сидящая рядом, услышала глухой рокот, полковник явно был недоволен.

— Кто такой Армен? — спросил Венедиктов, оторвавшись от телефона.

— Это знакомый ее, он нам поможет… А вы пока звоните, звоните…

Мария вскочила со стула и отбежала в сторону, а там затараторила в телефон, оправдываясь и умоляя. Надежда посмотрела на нее со значением — мол, будь понастойчивее, но Мария глазами ответила, что и сама разберется, не учи ученого.

— Ну-ну… — вздохнула Надежда.

Венедиктов тем временем разочарованно выключил телефон.

— Не отвечает. — И тут же хлопнул себя по лбу. — Ну да! Я же забыл, какой сейчас месяц!

— Октябрь, — выпалила Надежда.

— Да нет, это по-нашему октябрь, а по ассирийскому календарю сейчас месяц Улулу, или очищения… В этот месяц Мамаев не пользуется мобильной связью, он считает, что она связана с Подземным миром, а в месяц Улулу нужно избегать этих связей…

— И что же, с ним весь месяц нельзя будет связаться?

— Почему же? Можно! И совсем не сложно. Мария, вы уже закончили разговор?

— Конечно. — Мария вспыхнула, подойдя. — Да я в общем-то и не…

— Тогда пойдемте, передадим послание Мамаеву.

Пока Венедиктов расплачивался, Мария посмотрела на Надежду волком.

— Из-за тебя теперь оба на меня злиться станут.

— Расслабься, они забудут! — отмахнулась Надежда, и вся компания покинула кафе.

Первой на улицу выглянула Надежда. Осмотрелась, убедилась, что за ними никто не следит, и подала знак спутникам.

Они вышли, обогнули здание с тыла и двинулись по бульвару.

Венедиктов все время оглядывался по сторонам.

— Вы что-то ищете? — поинтересовалась Надежда.

— Да, ищу сапожника.

— У вас оторвалась набойка?

— Нет, обувь тут ни при чем.

— Тогда я ничего не понимаю…

— А, вот и он! — Венедиктов показал на будку уличного сапожника, расположенную на другой стороне бульвара.

— Так зачем вам сапожник? — снова спросила Надежда.

— Дело в том, что айсоры, или ассирийцы, в нашем городе традиционно работают уличными, так называемыми холодными сапожниками.

За разговором они подошли к будке. Там сидел смуглый человек средних лет с ухоженной черной бородой, в которой пробивались серебряные нити.

— Добрый день, уважаемый! — обратился к сапожнику Кирилл Николаевич. — Я хочу передать записку Киру Мамаеву. Вы можете мне помочь?

— Друг Кир-баба — мой друг! — ответил сапожник, погладив бороду. — Передам записку, давай!

Венедиктов написал несколько слов на листке и протянул его сапожнику. Тот важно кивнул, спрятал бумажку в ящик со щетками и повернулся к Марии.

— Женщина, у тебя левая туфля сносилась, хочешь, починю? И денег не возьму, раз твой друг — друг Кир-баба!

— Как-нибудь в другой раз! — смутилась Мария. — Спасибо!

— Ну, как знаешь.

Троица пошла дальше, причем Мария заметила, что каблук у левой туфли и правда сносился.

— Что вы ему написали? — спросила Надежда, когда они отошли от будки.

— Что хочу встретиться. Что есть важный разговор.

— Ой, и когда еще он получит эту записку!

— Очень скоро получит! — Венедиктов показал своим спутницам на сапожника.

К тому подбежал кудрявый черноволосый мальчишка лет десяти, переговорил с мастеровым и тут же снова убежал.

— У них налажена очень хорошая система связи. В течение часа Мамаев с гарантией получит наше послание.

— В течение часа получит, — протянула Надежда, — потом ответит… в общем, сегодня мы с ним не встретимся.

— Может быть, и раньше… Смотрите-ка, я их недооценил!

Не успел Венедиктов договорить, как к нему подбежал смуглый мальчишка (не тот, что раньше) и, не говоря ни слова, протянул сложенную вчетверо бумажку.

— Надо же, как оперативно! — поразилась Надежда. — Ну, и что он вам пишет?

— Пишет, чтобы мы пошли в ближайшую аптеку и купили там… какой-то… я извиняюсь… ашурбанипалим, если я правильно произношу это слово.

— Это еще зачем? — удивленно спросила Надежда.