Стрела Гильгамеша

— Да, я помню, но вот здесь, в нижнем углу… Можно увеличить? — Мария увеличила кадр, Венедиктов пригляделся к нему и проговорил: — Это подпись картографа. Странно, я где-то уже видел точно такую же…

— Вы хотели показать мне фотографию стрелы, — напомнил о себе Мамаев.

— Да-да, конечно! — Мария перешла к следующему снимку, увеличила его и протянула телефон Мамаеву.

Тот внимательно осмотрел стрелу и вернул телефон хозяйке.

— Нет никаких сомнений, это стрела ассирийского типа, более того — именно такими стрелами пользовалась стража вавилонского Большого Зиккурата. Очень характерный наконечник… Видите его необычную форму? И эти бороздки… при полете они издают устрашающий звук, который называли «крик демона».

— Что, стрела действительно такая древняя? — недоверчиво осведомилась Надежда.

— Вовсе нет. Она наверняка изготовлена в наше время, но в точности по древней ассирийской технологии.

— И где такие стрелы производят?

— Делает их один-единственный человек, Ариан Дзагоев. Как и я, он происходит из древнего ассирийского рода, и мы с ним дружим. Он в точности восстановил ассирийскую технологию выплавки бронзы для наконечников и делает точно такие стрелы, какими пользовались стражники вавилонского храма. Так что я не сомневаюсь, что стрелу сделал он. И это меня очень беспокоит. Вы говорите, что ей был убит человек?

— Да, женщина.

— Дзагоев — противник всякого насилия. А уж насилие по отношению к женщине — это для него полное табу. Мне нужно немедленно увидеть его, чтобы убедиться, что он в порядке…

— А нельзя просто позвонить? — пробормотала Мария и тут же прикусила язык.

— Сейчас месяц Улулу по ассирийскому календарю! — напомнила ей Надежда.

— Да, вы правы, — кивнул Мамаев, одобрительно взглянув на Надежду, — Улулу, месяц очищения. В этот месяц нельзя пользоваться современными средствами связи.

— Ах да, извините, совсем забыла… — пролепетала Мария.

— Я поеду к Дзагоеву, — решительно заявил ассиролог. — Нужно убедиться, что с ним не случилось ничего плохого.

— А вы не боитесь покидать свое убежище?

— А что делать? Я должен проверить, что все в порядке!

— А можно, я с вами? — Надежда преданно заглянула ему в глаза. — Вам может понадобиться помощь.

— Ладно, вам — можно, — снисходительно согласился Мамаев, вспомнив, что Надежда знает ассирийские названия месяцев, по крайней мере одного — Улулу.

— А я вспомнил, где видел эту подпись! — выпалил вдруг Венедиктов. — На портрете Вестингауза, который висит в моем кабинете!

— А я что-то не помню… — засомневалась Мария.

— Неудивительно. Эта подпись на самом краю портрета, она закрыта рамой. Я видел ее, когда портрет вынимали. Старую раму проели жучки, и ее заменили… В общем, я должен взглянуть на подпись. У меня есть кое-какие мысли на этот счет…

— Так вы поедете в свой кабинет? Можно, я с вами?

Венедиктов нахмурил было брови, но Мария посмотрела так умоляюще, что он смягчился.

— Почему бы и нет?

В итоге все вышли из потайной комнаты на улицу и там разделились — Венедиктов с Марией отправились в «Геомедиум», а Мамаев с Надеждой — к мастеру ассирийских стрел.

У Мамаева, к счастью, был неподалеку припаркован автомобиль, очень старый «Рено». Конечно, не такой древний, как вавилонский Зиккурат, но наверняка помнящий фильмы о Фантомасе.

Несмотря на возраст, машина ехала бодро, и уже через полчаса Мамаев остановил ее перед старым кирпичным гаражом на задворках большого многоэтажного дома.

Над входом в гараж криво висел традиционный оберег — хамса, глаз на раскрытой ладони. На этом обереге он был замазан грязью.

— Не нравится мне это. Хамса испорчена… — проворчал Мамаев и постучал в дверь. Никто не отозвался. — Ох, не нравится… — повторил он и надавил на створку плечом. Та не подалась. — Как же нам туда попасть?

— А если так? — Надежда потянула дверь на себя, и та отворилась с громким скрипом.

— Ох, не нравится! Ариан никогда не оставляет дверь открытой… — сокрушенно вздохнул Мамаев и ворвался в гараж.

Надежда придерживалась правила никогда не входить в незнакомые дома или квартиры, если там гостеприимно открыта дверь. Слишком часто такое «приглашение» оказывалось ловушкой. Но Мамаев уже там, кроме того, он беспокоился за своего друга.

Так что и Надежда, оставив сомнения, тоже вошла в гараж.

Довольно просторное помещение только условно можно было считать гаражом — не было ни машины, ни каких-либо автомобильных деталей. Зато во множестве имелись всевозможные инструменты, небольшой токарный станок, старинные кузнечные меха и даже миниатюрная плавильная печь.

Это была настоящая мастерская для работ по металлу.

На одной из стен висели подробные чертежи с пояснительными надписями на какой-то древней клинописи, на другой — несколько луков, склеенных из разных пород дерева, и два пустых колчана.

Стрел в колчанах не было.

В первый момент Надежда не увидела и хозяина мастерской. Однако, когда она прошла вдоль стены, чтобы оглядеться, заметила на полу за плавильной печью носок.

Носок был не сам по себе — он был надет на мужскую ногу.