Стрела Гильгамеша

Рассвет застал Харешима в маленькой деревеньке по дороге из Вавилона в Урук.

Здесь, прямо на улице, крестьяне продавали сушеные смоквы, горячие лепешки и свежие овощи, а рыбаки с Евфрата — вяленую рыбу.

Жрец почувствовал, что очень голоден, и приценился к смоквам.

Крестьянин назвал несусветную цену, а увидев удивление в глазах жреца, проговорил:

— Чего ты хочешь, господин? Урожай в этом году и так плохой, а тут еще скифы, будь они неладны. Эти варвары унесли почти все, что мне удалось собрать… Так что покупай сейчас, господин, скоро будет еще дороже!

Есть хотелось, и жрец полез за кошельком.

Тут рядом с ним появился чумазый мальчишка и, протянув руку, заныл жалобным голосом:

— Дяденька, подай хоть мелкую монетку! Я не ел уже три дня! Подай мне на пропитание! Мне нужно накормить еще трех моих маленьких братьев!

— Проваливай, нечестивец! — привычно отмахнулся от него Харешим. — У меня нет для тебя лишних денег!

— Злой дяденька, жадный дяденька! — пропищал мальчишка и исчез в толпе, напоследок показав жрецу язык.

Харешим все рылся в складках плаща, но никак не мог нашарить кошелек.

Его бросило в жар: ведь в кошельке были не только последние деньги, там был и священный артефакт, Стрела Гильгамеша, ради которой он только что убил человека…

Он вспомнил подозрительный блеск в глазах чумазого мальчишки, вспомнил, как ловко тот скрылся в толпе, напоследок показав язык, и кинулся за ним.

— Господин, ты не заплатил за смоквы! — крикнул ему вслед крестьянин, но Харешим его уже не слышал.

Он бежал по единственной улочке селения, заглядывая во все проулки. Мальчишки нигде не было.

Добежав до последнего дома, за которым начиналась безжизненная пустыня, Харешим упал на колени и посыпал голову дорожным прахом.

Он провинился перед богами, и единственным наказанием, какого он достоин, была смерть.

Чумазый мальчишка обежал глинобитную лачугу на краю селения, и тут же его схватил за ухо одноглазый старик.

— Где ты пропадал столько времени, ленивый паук? — прошипел он, выворачивая ухо, будто клещами.

— Отпусти меня! — заверещал мальчишка. — Отпусти… я работал…

— Знаю я, как ты работал! Опять принес какую-нибудь ерунду! Если твоя добыча будет такой же ничтожной, как вчера, я скормлю тебя Могуле! — При упоминании своего имени страшная черная собака, похожая на гиену, поднялась и зарычала. — Видишь, Могула хочет есть!

— Не надо отдавать меня Могуле, дяденька! — захныкал мальчуган. — Я принес сегодня хорошую добычу, обчистил жреца из самого Вавилона…

— Что ты болтаешь, маленький нечестивец? Вавилон разграбили варвары, они убили всех жрецов и унесли все золото из священного Зиккурата.

— Не знаю, дяденька, только тот жрец пришел на рассвете по Вавилонской дороге, а когда я обшарил его плащ — ловко, как ты учил меня, — нашел вот это… — И мальчуган протянул одноглазому кожаный кошелек на завязках.

Старик развязал веревки, и глаза его вспыхнули, как у пантеры в ночи.

— Золото! — пробормотал он. — Чистое вавилонское золото! Ладно, малыш, сегодня не отдам тебя Могуле, наоборот, сегодня я покормлю тебя. Вот, возьми вчерашнюю лепешку…

В селении наступила тишина.

Из тьмы выступили две черные фигуры в длинных плащах с капюшонами, больше похожие не на людей, а на мертвецов, восставших из могилы. В руках одного из призраков был короткий, круто изогнутый лук.

Две сущности не шли по каменистой дороге, а плыли над ней, словно сгустки сумрачного тумана…