Стрела Времени

— Держи! — крикнул он. С этими словами он вскочил на ноги, стискивая в руках меч и длинный кинжал. Кинжал он бросил Крису.

Outside, the soldiers were again shouting to the guard inside. Marek moved toward the door and gestured for Chris to step to the other side.

Chris pressed back flat against the wall by the door. He heard the voices of the men outside—many voices. His heart began to pound. He had been shocked by the way Marek killed the guard.

They're coming to kill you.

Солдаты из-за двери снова принялись взывать к человеку, который лежал, мертвый, на ковре. Марек подошел к двери и жестом велел Крису встать с другой стороны.

Крис прижался к стене возле двери. Он слышал с той стороны людские голоса — много голосов. Его сердце вновь бешено забилось. К тому же он еще не отошел от потрясения, вызванного убийством охранника.

Вас идут убивать...

He heard the words repeated over and over in his head, with a sense of unreality. It didn't seem possible that armed men were coming to kill him.

Эти слова снова и снова повторялись в его сознании, но он никак не мог связать их смысл с действительностью. Совершенно не укладывалось в мозгу, что эти вооруженные люди намеревались убить его.

In the comfort of the library, he had read accounts of past violent acts, murder and slaughter. He had read descriptions of streets slippery with blood, soldiers soaked in red from head to foot, women and children eviscerated despite their piteous pleas. But somehow, Chris had always assumed these stories were exaggerated, overstated. Within the university, it was the fashion to interpret documents ironically, to talk about the naivete of narrative, the context of text, the privileging of power... Such theoretical posturing turned history into a clever intellectual game.

Сидя в уютной библиотеке, он читал описания нескончаемых актов насилия, убийств и резни. Он читал об улицах, скользких от крови, о солдатах, залитых чужой кровью с головы до пят, о женщинах и детях, которым выпускали кишки, невзирая на их жалобные мольбы. Но, так или иначе, Крис всегда считал, что эти описания были пристрастными, а ужасы — преувеличенными. В университете было принято истолковывать документы иронически, говорить о прелестной наивности повествования, о преклонении хроникеров перед силой... Благодаря такому теоретическому осмыслению история превращалась в тонкую интеллектуальную игру.

Chris was good at the game, but playing it, he had somehow lost track of a more straightforward reality—that the old texts recounted horrific stories and violent episodes that were all too often true. He had lost track of the fact that he was reading history.

Until now, when it was forcibly brought to his attention.

Крису хорошо удавалась эта игра, но, забавляясь ею, он каким-то образом утратил более прямое восприятие реальности давно минувших дней — понимание того, что изложенные в древних хрониках ужасающие истории, кошмарные описания насилия, как правило, являлись сухой констатацией. Он забыл о том, что читает не истории, а историю, и вспомнил об этом лишь тогда, когда реальность исторических событий сама, насильственно, овладела его вниманием.

The key turned in the lock.

On the other side of the door, Marek's face was fixed in a snarl, his lips drawn back, showing teeth clenched. He was like an animal, Chris thought. Marek's body was taut as he gripped his sword, ready to swing. Ready to kill.

Ключ в замке повернулся.

По другую сторону от двери лицо Марека изменилось до неузнаваемости, губы приоткрылись, обнажив плотно стиснутые зубы. «Он похож на хищного зверя», — подумал Крис. Все тело Марека напряглось, когда он поднял меч, готовый в любое мгновение опустить его. Готовый убивать.

The door pushed open, momentarily blocking Chris's view. But he saw Marek swing high, and he heard a scream, and a huge gush of blood splashed onto the floor, and a body fell soon after.

Дверь резко распахнулась, на мгновение заслонив от Криса почти всю комнату. Но он увидел, как Марек резко взмахнул клинком, услышал крик, а затем потоком хлынула кровь и на пол рухнуло безжизненное тело.

The door banged against his body, stopping its full swing and pinning Chris behind it. On the other side a man slammed against it, then gasped as a sword splintered wood. Chris tried to get out from behind the door but another body fell, blocking his way.

Криса прижало к стене. Он ощутил резкий удар по двери и услышал, как клинок врезался в дерево. Крис попытался выскочить из-за двери, но ему под ноги упал еще один труп.