Строптивая мишень

— А Серый меня так же любит, как я его. В общем, пожали друг другу руки.

— Но ведь это хорошо, — нерешительно сказала я. — Теперь за тобой охотиться не будут…

Алексей фыркнул и взглянул на меня с усмешкой.

— Конечно, ваших бандитских дел я не знаю, — нахмурилась я. — Но если крестный вас помирил…

— Значит, хитрее будет Серый… а может, я. Ладно, черт с ним, не к спеху… Ты мне вот что скажи: имя Эдик тебе что-нибудь говорит? Эдик, Эдичка или Сорока.

— Сорока — птица, а Эдичка — писатель такой есть, Лимонов, только он тебе вряд ли интересен.

— Писатель мне точно не интересен, а вот Эдик Сорокин, или Эдичка, — это кому как нравится — интересен.

Я пожала плечами:

— Не знаю такого.

Конечно, я лукавила. Уж очень стремительно Алексей вышел на верную дорогу, это слегка пугало.

— Ну, Эдичка, и что? — спросила я, помолчав.

— Это он тебя со свету сживает.

— А за что? — округлила я глаза. — Я ведь его даже не знаю, слыхом о нем не слыхивала.

— Жаль. А я вот интересные веши услышал. К примеру, о твоем Олеге. Все ж таки картину ты слегка исказила. Начнем с исчезновения. Говорила ты мне, дорогуша, что с территории он не выезжают, а машина…

Я его перебила;

— Поняла, о чем ты. Когда я тебе рассказывала. не стала вдаваться в детали. Динка тогда к мужу не просто так заехала. У нее машина заглохла, а до офиса было рукой подать Олег велел ей взягь его «Вольво» — а я мол с твоей разберусь Она уехала, а ее машина осталась неподалеку от кирпнчного завода. Через два дня ее нашли за объездной дорогой в лесочке. Но след этот никуда не вел, потому я про него и не упомянула.

— Ага, — неопределенно кивнул Алексей. — Пусть так. Дальше: этот самый Олег — честный и неподкупный, ты говорила?

— Не совсем так. Я не говорила, что неподкупный, я говорила: ничем противозаконным он заниматься не станет…

— Ну, если транспортировка наркоты вещь законная…

У меня челюсть отвисла.

— Рот закрой, — сказал Алексей. — И слушай. Олег твой, по кличке Студент, работал с Эдичкой, а тот — человек в городе известный, так что верь на слово: где Эдичка, там наркота, Гера твой тоже кругом повязан, потому и схлопотали по пуле два веселых гомика.

— Но за что? Если они, как ты говоришь…

— За что, радость моя, всегда найдется. Ищет тебя Сорока, это точно, и причина может быть только одна. Месяц назад они с Олегом что-то не поделили, и Олег твой исчез с концами. А вот дальше очень интересно: месяц все тихо. и вдруг несколько дней назад Сорока начал на вас охоту. Что случилось за этот месяц?

— Ты меня спрашиваешь? Хоть убей, не знаю. Ни про наркотики, ни про Сороку, и вообще ни про что! — Я сочла нужным зареветь и заревела.

— Хорош сырость разводить, — нахмурился Алексей, — Динка твоя что-то знала, куда делся муж и что такого произошло за этот месяц, поэтому Сорока и решил разом от всех избавиться.

Я пожала плечами:

— Может быть, ты и прав, но мне она ничего не говорила.

— Прав я, прав, уже на собственной шкуре в этом убедился. Не успел потолковать кое с кем на эту тему, как на хвост мне сразу же сели дотошные ребятки.

— И что? — испугалась и.

— Ничего. Ушел покуда.

— И что теперь делать?

— Клубок распутывать.

— Ничего я распутывать не хочу. Тут ни сном ни духом, и то убить хотят, а если что ненароком узнаешь, и вовсе головы не сносить…

— А вот это вопрос. Для начала проведем разведку боем, кой-кому покажемся. Если Эдичка засуетится, значит, я прав. Мы тогда к нему присмотримся, авось и поймем, что к чему.

— Мне «авось» не нравится, и не хочу я ни боев, ни разведки. Воевать — вообще дело не женское.

— Болтаешь много, не переслушать… Завтра пойдем в одно местечко, помельтешим. Только в затрапезном виде там появляться не с руки, так что баксы готовь, надо о прикиде подумать.

Отговорить его от дурацких разведок было все равно что паровоз руками сдвинуть. Я только вздохнула и, чтобы чуть-чуть в его глазах подрасти, занялась ужином. Рекомендую всем: очень отвлекает от невеселых мыслей.

Ужинали мы довольно поздно и н молчании. Мои кулинарные способности никак отмечены не были. Алексей остался на веранде, а я ушла в комнату, которую уже считала своей. Сна не было ни в одном глазу. Я сидела поверх одеяла, сунув за спину подушку, и размышляла. Мысли одолевали одна другой мрачнее. В дверь стукнули, и вошел Алексей, как видно, только что после душа: волосы мокрые, а вся одежда — ярко-красные трусы с белыми веревочками. Вид, с моей точки зрения, совершенно неподходящий для визита к даме вечерней порой.

— Чего грустная такая? — спросил он, усаживаясь. Правда, не на постель, а на стул рядом. Я скрестила ноги, пробуя натянуть футболку на колени, без всякого, впрочем, успеха. Понаблюдав за моими действиями, Алексей усмехнулся и сказал:

— Забавно.

— Чего тебе забавно? — разозлилась я. — Мне замечание делал, а сам по дому в трусах расхаживаешь. И в гости я тебя не звала,

— Рожа моя не нравится?

— В комплексе.

— Ясно. Не везет мне, а?

— Ты зачем пришел?

— Так просто, — пожал он плечами. — Пива хочешь?

— Нет.