Строптивая невеста

– Если я буду нужен, зови. Я услышу, – шепнул ей на ушко Анри, поцеловал пальцы и ушел, оставив их с Риной любоваться видами.

Которые Ольга даже не видела толком – и видеть не хотела. Кажется, теперь при слове «Пустошь» ее будет тошнить. А от повисшего молчания хочется то ли плакать, то ли… плакать.

– У нас это называется отходняк, – куда-то в пространство прокомментировала Рина и… всхлипнула. А потом дотянулась до руки Ольги, сжала и с новым всхлипом выдала: – Дура ты мелкая! Чуть все… насма-арку!

– Сама ты!.. – ответила Ольга и заревела.

Глава 24

О девичьих разговорах и пользе темной магии для дружбы народов

Анри

Будущее континента его, безусловно, волновало, а то, что он внезапно оказался одним из немногих, решающих это будущее, – льстило и пугало безмерной ответственностью.

Однако едва ли не сильнее его волновало состояние Олье, которую он оставил наедине с ее светлостью. Хоть та и не маг, но противник крайне опасный. Дай-то боже, чтобы они с Олье сумели как-то помириться и договориться. Анри сделал для этого все, что мог, но будет ли этого достаточно?

– Спокойствие, только спокойствие. Наедине дамы договорятся куда проще, – ободряюще шепнул ему Бастельеро.

Хотелось бы верить.

Но еще больше хотелось быть рядом с Олье.

Но Анри прекрасно понимал, что покинь он сейчас переговоры, и о Большой Игре можно забыть надолго, если не навсегда. А вместе с Игрой – и о влиянии, и о безопасности семьи…

Оставалось только надеяться, что Олье поймет и не натворит глупостей. Бедняжка, она так перенервничала! Нежная, домашняя девочка, даром что маг Смерти. Ее всю жизнь берегли от неприглядной стороны реальности, и к способу, которым пришлось снимать демонами драное проклятие, она совершенно не была готова. Никакие кадавры даже в сравнение не идут с психологическим давлением такого уровня.

Уж это-то Анри знал по себе.

Как и то, что Олье нашла для выхода нервного напряжения самый неподходящий, хоть и самый очевидный объект. Ее обида, злость, страх – все, что копилось с самого первого покушения, – нацелились на Рину Бастельеро. Как на собирательный образ. Она даже на арест Фурии не среагировала, словно Фурия не имела никакого значения. Хотя, в отличие от Рины, Фурия пыталась убить, а не помочь.

Как удачно, что Анри в бытность Ренаром углубленно изучал психологию! Иначе бы он сейчас был удивлен и разочарован поведением любимой. Да что там. Без понимания психологии он бы сейчас и сам наверняка сходил с ума от смешения воспоминаний и эмоций, боролся бы сам с собой – и не факт, что в этой борьбе кто-то выжил.

Но ему сходить с ума нельзя. Он отвечает за Олье. Милую и ласковую, импульсивную и резкую, самую лучшую на свете мадам Д`Амарьяк. Ради нее он готов даже ввязаться в сто и одну драконью интригу – потому что если он не станет важной фигурой, то их обоих драконы используют как пешек. А пешки, как известно, долго не живут.

Нет уж.

Они с Олье из фигур определенно перейдут в игроки. Ведь удалось же это чете Бастельеро! Вон, по Ашу сразу видно, что обоих Бастельеро он считает почти равными, а его величество Гельмута – так, парадным лицом без права голоса.

Потому на ближайший час Анри постарался отогнать волнение за Олье и полностью нырнул в Игру.

Зато, когда высокие договаривающиеся стороны взяли паузу, он сразу же помчался на террасу. Убедиться, что с Олье все в порядке, а если нет – помочь ей, защитить, утешить… Все, что потребуется!

– Чш-ш! – встретил его у дверей террасы Рихард. – Не рекомендую вам прерывать дам. Все хорошо, можете убедиться сами. Только тихо.

Если бы что-то подобное выдал чей угодно дворецкий, Анри бы решил, что тот сошел с ума – советовать дворянину, магу, что ему делать! Но с Рихардом все было иначе. Когда тебе хочет помочь существо, которое старше (и, возможно, куда мудрее) твоего прапрадеда, только дурак не прислушается.

– Благодарю, Рихард, – кивнул Анри и встал на указанное место около приоткрытой двери.

– …было так страшно! Я же не Петер, это он всю жизнь в экспериментах и вообще доктор Зло. А я… – ее светлость Бастельеро всхлипнула, – я никогда раньше… это же с ума сойти какая ответственность! Вы так держались друг за друга, так заботились… не могла же я просто стоять и смотреть…

– Я бы тоже не смогла! Ну что ты, не плачь! – такой же всхлип Олье. – Все же хорошо…

– А если бы не получилось? А если бы Фаби заигрался… он же ма-аленький совсем, иногда такое творит… Он вообще предлагал все это прямо на Пустоши… а если бы химеры? А если бы…

– Фу, химеры такая мерзость! Жабы-переростки… как они воняют, это ужас просто!

– А ты его не бросила, я же видела, он даже идти не мог, а ты…

– Как бы я его бросила? Я его люблю. Ты бы Людвига тоже не бросила, я же вижу, как ты на него смотришь…

– Он все утро меня на руках таскал, он такой… такой… если бы не Людвиг, я бы, наверное, до сих пор в истерике билась! Вам было так плохо, а я… я не могла все бро-о-осить… нельзя-а-а-а…

На этот раз всхлипы были на два голоса.