Строптивая невеста

Анри еле подавил порыв броситься туда, обнять Олье, утешить… наверное, обеих. Уж он-то, как менталист и психолог, мог себе представить, чего стоило Рине то «кино» (надо будет узнать подробнее, как это делают в ее мире). Ему приходилось несколько раз делать нечто… ну, скажем, подобное. Чтобы кое-кто поверил и чистосердечно признался. Собачья работа. Если не прочувствовать все эмоции реципиента, то довести его до нужной точки невозможно, и сорвать всю операцию – легче легкого. Одна фальшивая интонация, один неправильный взгляд, и все. А уж когда в помощниках дети…

Ой.

Ой-ой-ой.

Он, как менталист и офицер Ордена Лилии, восхищался ювелирной работой и потрясающей смелостью ее светлости. Пусть даже ее защищал настоящий дракон, но работала-то она с темным магом и некроманткой на эмоциональном пике, а это значит – и на пике силы. Так что любая ошибка обернулась бы катастрофой.

Вплоть до сегодняшнего утра могла.

Родовые проклятия – коварная штука. И что-то подсказывало Анри, что даже их с Олье самопожертвование было не всем, что требовалось для его снятия. Возможно, последним этапом было как раз понимание и примирение. Ведь если так посмотреть, ну, с чисто научной точки зрения, то прослеживается четкая параллель. Ольга могла поступить как Матильда – защищаясь, проклясть того, кто не желал ей зла. Ведь два века тому назад Жорж Д`Амарьяк искренне хотел для Матильды блага. Так, как он сам его понимал. И когда Матильда уже его прокляла, он постарался смягчить последствия не для себя, а для нее и своих будущих детей: сказал ей про граничное условие и откат. Несомненно, сам Жорж проклятие заслужил, а вот его потомки – нет, за что род Матильды и оказался проклят.

Так что вполне логично, что для окончательного снятия проклятия Волковой-Мортале выпало еще одно испытание. На силу воли и разума. То, с чем не справилась Матильда.

От осознания, насколько они оба были близки к чему-то куда худшему, чем проклятие Матильды, Анри поежился.

Спасибо тебе, Молчаливая Сестра, что позволила Олье пройти это испытание. Не сорваться.

Спасибо тебе, Олье, что оказалась сильнее и умнее своей прабабки и сумела вовремя остановиться, переосмыслить и простить.

Анри еще пару минут постоял под дверью, слушая девичьи голоса.

Они, перебивая друг друга и перескакивая с пятого на десятое, выплескивали свои чувства, делились прошлым страхом и болью, слушали и поддерживали друг друга… Олье рассказывала о встрече с Молчаливой Сестрой в часовне и своем решении выйти за обоих Д`Амарьяков и пусть остальной мир хоть лопнет от злости. А Рина – о том, как плакала над дневниками Матильды, которая слишком поздно поняла, что наделала, и изо всех сил пыталась как-то искупить и сгладить последствия, о ее переписке с Жоржем Д`Амарьяком и дружбе с Жозефиной Д`Амарьяк, о том, что еще тогда Бастельеро пообещали ей помощь, и Рина не могла остаться в стороне…

– …мне так стыдно, что я злилась! Так глупо, так… как злиться на хирурга, который вырезал гнойную опухоль, потому что он резал, а не рыдал от сочувствия…

– …извини, что обиделась на тебя, знаешь, я сама когда-то так же злилась на Людвига, наверное, поэтому было так сложно, я заранее ждала непонимания и агрессии… потому что сама была дурой неблагодарной!

Под новый взрыв рыданий Анри вздохнул, пожал плечами и отошел от двери. Пусть девочки поплачут, говорят, девочек это сближает даже лучше, чем совместное перемывание косточек мальчикам. Впрочем, до этого этапа девочки наверняка скоро доберутся. И славно.

Олье умница. Олье подружится с Риной Бастельеро. И, может быть, Франкия с Астурией наконец-то станут настоящими союзниками, а не «потенциальными врагами».

С такими оптимистичными мыслями он вернулся в гостиную, где высокие интригующие стороны готовы были продолжать свои интриги, и едва не сел от радостного отцовского:

– Анри, сынок, я очень тобой горжусь! – которого безнадежно дожидался всю жизнь.

Но этого было мало.

– Я тоже считаю, отличная идея: организовать две свадьбы разом. Это покажет всем, что Астурия, Бриттия и Франкия не просто союзники, но настоящая семья! – еще радостнее объявил его величество Гельмут.

– И Руссия, что немаловажно, – с язвительной улыбочкой, безуспешно притворяющейся подхалимской, добавил Людвиг Бастельеро.

– И Руссия! Я немедленно напишу моему дорогому кузену Игорю, – просиял Гельмут. – Уверен, он будет счастлив, что его дорогая племянница нашла свое счастье!

«Не со мной», – было написано метровыми буквами на королевском лице.

Наверное, впервые Анри был согласен с самовлюбленным павлином… э… простите, дорогим другом и где-то даже почти родственником. Да. Будет трудно не дать ему в глаз по-простому, по-братски. Но ради дружбы народов Анри справится.

А за все хорошее Гельмуту отомстит Лиз. Прекрасная, нежная, благовоспитанная леди Элиза Хоббстен, у которой их самовлюбленное величество строем ходить будет.